Иглесиас, Хулио
Поделись знанием:
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
(перенаправлено с «Хулио Иглесиас»)
| Хулио Иглесиас Julio Iglesias | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения |
23 сентября 1943 (80 лет) |
| Место рождения | |
| Годы активности |
1968 — настоящее |
| Страна | |
| Жанры | |
| Лейблы | |
| [julioiglesias.com lesias.com] | |
Ху́лио Хосе́ Игле́сиас де ла Куэ́ва (исп. Julio José Iglesias de la Cueva; 23 сентября 1943, Мадрид) — испанский певец, который продал более 300 миллионов своих пластинок и стал самым коммерчески успешным испаноязычным исполнителем за всю историю. Большинство своих песен записал на родном испанском, затем на английском и французском языках. Кроме того, в его репертуаре имеются песни на итальянском, португальском, иврите, немецком, неаполитанском, каталонском, галисийском, японском, тагальском и на других языках. В своё время выступал вместе с легендарной американской певицей Дайаной Росс. Неоднократно участвовал в конкурсе «Евровидение» и получал премию «Грэмми». Некоторые его сыновья пошли по стопам отца, самый известный из них — Энрике Иглесиас. Живёт и работает в своём родном городе, Мадриде. Кроме того, периодически уезжает в Майами (США), где живёт в собственном доме с 1986 года. Иглесиас также имеет недвижимость во Франции, Италии, Греции, на Гавайях, в Лос-Анджелесе, Венесуэле и других городах и странах.
Ещё один сын (тоже певец) — Хулио Иглесиас-младший.
Содержание
Биография
Детство
Хулио Иглесиас родился 23 сентября 1943 года в Мадриде, в семье известного гинеколога Хулио Иглесиаса Пуга (исп. Julio Iglesias Puga) и его жены Марии дель Росарио (исп. María del Rosario de la Cueva y Perignat). Вскоре после рождения Хулио в семье появился ещё один мальчик Карлос. Обучался в школе «Сагрáдос Корасóнес» и колледже Святого Павла[1]. С 16 лет Хулио играл в футбол в роли голкипера за клуб «Реал Мадрид», а после школы планировал стать юристом. Но его планы оборвались 22 сентября 1963 года, когда он попал в автокатастрофу. Хулио лежал в больнице на протяжении двух лет. Поскольку руки его не были повреждены, лечащий врач разрешил ему играть на гитаре. В больнице Хулио также начал сочинять. Завершив лечение, Иглесиас окончил университет и отправился в Англию, чтобы выучить английский язык. Учился в Лондоне, затем в Кембридже в «Bell Educational Language School». После этого поступил в Мадриде в оперную школу «Real Academia de Bellas Artes de San Fernando» (Королевская академия изящных искусств Сан-Фернандо), закончил по классу опера (тенор).
Музыкальная карьера
 Внешние видеофайлы
| |
|---|---|
|
|
[youtube.com/watch?v=BIdMaXuIu-Y Выступление Хулио Иглесиаса на фестивале в Винье-дель-Мар в 1981 году] на YouTube |
- В 1968 году Хулио выиграл «Бенидормский Международный Конкурс Песни» вместе с песней «La Vida Sigue Igual» (рус. «Жизнь продолжается»). После чего был подписан контракт с испанским филиалом лейбла «Columbia Records».
- В 1970 году участвовал в конкурсе песни «Евровидение 1970», где с песней «Gwendolyne» занял 4-е место
Семейное положение
В 1970 году Хулио познакомился с журналисткой и моделью Исабель Прейслер. Он дал ей интервью, потом пригласил на концерт, а в 1971 году они поженились. От первого брака у певца трое детей: дочь Мария Исабель, сын Хулио Иглесиас-младший, а также знаменитый сын Энрике. В 1979 году Исабель подала на развод.
В 63-летнем возрасте у певца и его подруги Миранды Рейнсбургер родился пятый общий ребёнок. Мальчика назвали Гильермо в честь деда по материнской линии. Стоит заметить, что Гильермо — восьмой ребёнок Хулио Иглесиаса. У Миранды и Хулио, кроме новорождённого Гильермо, двое сыновей — Мигель Алехандро и Родриго — и две дочери-близнеца: Виктория и Кристина. В возрасте 57 лет Хулио Иглесиас стал дедушкой, его старшая дочь Мария родила ему внука.
28 августа 2010 года Хулио Иглесиас объявил о своей женитьбе на бывшей модели голландского происхождения Миранде Рейнсбургер, с которой последние 20 лет он жил в гражданском браке. Бракосочетание состоялось в городе Марбелья в Андалусии. На нём присутствовали лишь пятеро детей в возрасте от трёх до 13 лет, которых чета Иглесиас успела завести за 20 лет совместной жизни, и двое свидетелей[2].
Дискография
Участие в дисках других певцов
| Год | Песня | Диск |
|---|---|---|
| 1983 | As Time Goes By | Without a Song (Вилли Нельсон) |
| 1987 | Un canto a Galicia | Suspiros de España (Маноло Эскобар) |
| 1988 | Spanish Eyes | What a Wonderful World (Вилли Нельсон) |
| 1989 | Soñadores de España | Soñadores de España (Пласидо Доминго) |
| 1990 | Somos dos caminantes | Homenaje (Лола Флорес) |
| 1992 | Torero | Piel de hombre (Хосе Луис Родригес) |
| 1993 | Brigas | La distancia (Simone) |
| 1993 | Summer Wind | Duets (Фрэнк Синатра) |
| 1995 | Naturaleza | Mar adentro (дуэт Донато и Эстефано) |
| 1996 | Puedes llegar… | Voces unidas (совместный диск нескольких исполнителей) |
| 1996 | A mi manera (My Way) | Amigos (Пол Анка) |
| 1996 | Un ramito de violetas | Desde que tú te has ido (Сесилия) |
| 1996 | Sé que volverás | Nana latina (Нана Мускури) |
| 1998 | El Rey | Y sigue siendo El Rey (Хосе Альфредо Хименес) |
| 2010 | Como han pasado los años | Una Estrella en el Cielo (Росио Дуркаль) |
Некоторые факты
- Во время концерта 24 июня 2008 в Екатеринбурге Хулио Иглесиас прервал пение и сообщил зрителям, что он не может исполнять песню дальше. Как оказалось, у певца произошёл сердечный приступ[3]. Вежливо и очень уважительно к публике Хулио Иглесиас объяснил на английском языке причину, по которой он вынужден был прервать своё выступление и перенести его с 24 июня 2008 года на 26 июня 2008 года. Администрация концертного зала перевела просьбу певца на русский язык и оповестила затем официально о предстоящем концерте. Было так же указано, что билеты на концерт желающие могут сдать и своевременно получить за них деньги. В день обещанного на 26 июня 2008 года концерта выяснилось, что публикой было сдано около тысячи билетов. Таким образом, вновь объявленный концерт посетило около 2,5 тысяч людей. Сам же исполнитель извинился перед публикой за необходимый перенос концерта, и вместо заказанного концерта длительностью в 1 ч. 30 минут концерт продолжался ровно 2 часа.
- В сентябре 2009 года, во время гастролей в Израиле, Хулио Иглесиас сказал, что его мать была иудейкой по вероисповеданию. Он также полушутливо назвал себя «евреем сверху от пояса», намекая на то, что в детстве не подвергся процедуре обрезания[4].
- Джулио Каракас, персонаж канадского юмористического мультсериала «Чокнутые головы», является пародией на Хулио Иглесиаса; его хит «Когда я увидел тебя»[5] — кавер-версия хита Иглесиаса Begin the Beguine.
Напишите отзыв о статье "Иглесиас, Хулио"
Примечания
- ↑ [www.championat.ru/football/article-75002.html Певец, не ставший футболистом]
- ↑ [www.bbc.co.uk/russian/entertainment/2010/08/100828_iglesias_married.shtml Хулио Иглесиас женился на матери пятерых своих детей]. BBC Russian (28 августа 2010). Проверено 28 августа 2010. [www.webcitation.org/65dC0SlSM Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
- ↑ [www.e1.ru/news/spool/news_id-289516-section_id-1.html С Хулио Иглесиасом в Екатеринбурге случился сердечный приступ]. [www.webcitation.org/65dC1kCuj Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
- ↑ [www.publico.es/televisionygente/250684/julio/iglesias/judio/cintura Julio Iglesias: «Soy judío de cintura para arriba»] (исп.)
- ↑ [www.tetesaclaques.tv/a_plein_regime_videpisode2900 EP13 - À plein régime | tetesaclaques.tv]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Иглесиас, Хулио
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
