Ху Юн
| Ху Юн | |
| кхмер. ហ៊ូ យុន | |
 | |
| Гражданство: | |
|---|---|
| Партия: | |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: | |
Ху Юн (кхмер. ហ៊ូ យុន, 1930 — 1975) — камбоджийский политик, революционер, видный деятель движения «красных кхмеров», член Коммунистической партии Кампучии, ранее занимал ряд министерских постов в правительстве Нородома Сианука.
Ху Юн имел серьезные разногласия по политической линии со своими соратниками по Ангка, особенно обострившиеся после 1975 года, что предположительно и стало причиной его гибели.
Содержание
Биография
Родился в 1930 году в городе Кампонгтям в китайско-кхмерской семье[1]. Происхождение Ху Юна (его отец выращивал рис и табак) не помешало ему поступить в лицей Сисовата (Пномпень), где он впервые познакомился со своими будущими соратниками по Ангка. После окончания лицея Ху Юн продолжил изучать экономику и право в Парижском университете[2]. В своей докторской диссертации он изложил фундаментальные идеи, ставшие впоследствии основной экономической политики «красных кхмеров» в 1975—1979 гг. Именно крестьянство, по мнению Ху Юна, должно было играть центральную роль в построении камбоджийского общества, что противоречило существующим взглядам на развитие экономики с помощью урбанизации и индустриализации.
Благодаря своим работам Ху Юн быстро обрел популярность в среде камбоджийских студентов, учившихся вместе с ним в Париже[3]. Он стал значимой фигурой в зарождающемся коммунистическом движении и даже был избран главой Ассоциации кхмерских студентов (АКС)[4]. В это же время он начинает посещать марксистский кружок, где знакомится с будущим лидером «красных кхмеров» — Салот Саром, тесная дружба с которым, впоследствии поможет Ху Юну избежать многих сложностей. Увлечение левыми идеями заставило Ху Юн совершить его несколько поездок по странам соцлагеря, так он посетил Югославию (1950), Восточный Берлин (1951) и Румынию (1953).
Наряду с Салот Саром, Иенгом Сари и другими камбоджийскими радикалами Ху Юн получил известность как автор открытого письма к Нородому Сиануку, в котором принца обвиняли в «удушении зарождающейся демократии». Впоследствии французские власти запретили деятельность АКС, однако на её базе в 1956 году Ху Юн и Кхиеу Сампхан создали новое объединение — Союз кхмерских студентов. По возвращении в Камбоджу, Ху Юн открыл частную школу, где стал преподавателем французского.
Политическая деятельность при Сиануке (1958—1967)
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
После переворота (1970—1975)
Весной 1970 года при поддержке ЦРУ в Камбодже произошел государственный переворот, в результате которого Нородом Сианук был низложен, а к власти в стране пришел генерал Лон Нол. Находясь в Пекине Сианук (в коалиции с коммунистами) немедленно сформировал «правительство в изгнании» и сразу же стал командовать восстанием против нового режима. В новом «правительстве» Ху Юн получил пост министра кооперативов, что вызвало острые противоречия в руководстве «красных кхмеров», которым не нравились темпы коллективизации в «освобожденных» повстанцами районах.
Уже в это время у Ху Юна начались серьезные разногласия со своими соратниками по Ангка — он публично критикует Пол Пота, сетуя на то, что партия выставила его в качестве марионетки[5]. Также он выступил против отмены рынков и денежной системы, которую продвигали Пол Пот и Нуон Чеа — по словам Ху Юна с такой политикой режим просуществует не более трех лет[4]. Публичные заявления Ху Юна стали поводом для его ареста и заключения в концлагерь К6, куда в 1974 году он был направлен для «перевоспитания», его пребывание там оказалось недолгим — тесные связи с Пол Потом, а также широкая поддержка среди камбоджийского населения помогли ему выйти на свободу и к 1975 году восстановиться в руководстве компартии.
Гибель
Есть сведения, что в документах «красных кхмеров» содержится информация о посмертной реабилитации Ху Юна в 1978 году.
Напишите отзыв о статье "Ху Юн"
Примечания
- ↑ Lynn Pan. [www.amazon.com/dp/0674252101 The Encyclopedia of the Chinese Overseas]. — Harvard University Press, 1998. — P. 148, Cambodia–The Khmer Rouge, 1970–78. — ISBN 0-674-25210-1.
- ↑ Kiernan, B. [books.google.com/books?id=KoaKt8a_7ngC&printsec=frontcover&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false How Pol Pot Came to Power: Colonialism, Nationalism, and Communism in Cambodia, 1930-1975], Yale University Press, 2004, p. 29. ISBN 0-300-10262-3
- ↑ Ross, R. (ed) [www.country-data.com/cgi-bin/query/r-2091.html The Paris Student Group], Library of Congress Country Studies: Cambodia
- ↑ 1 2 [www.massviolence.org/Hou-Yuon Hou Yuon] Online Encyclopaedia of Mass Violence]
- ↑ Kiernan, p. 329.
Литература
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ху Юн
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
