Хынгйен (провинция)

Хынгйен
вьетн. Hưng Yên

Страна	Вьетнам
Статус	провинция
Административный центр	Хынгйен
Население (2009)	1 128 702 (32-е место)
Плотность	1222,86 чел./км² (4-е место)
Национальный состав	вьеты, таи, нунг, хоа
Площадь	923,4 км² (61-е место)
Часовой пояс	UTC+7
Код ISO 3166-2	VN-66
Телефонный код	+84 321
Почтовые индексы	VN-66
Код автом. номеров	89
[www.hungyen.gov.vn/ Официальный сайт]

Хынгйе́н (вьетн. Hưng Yên, тьы-ном 興安) — провинция на севере Вьетнама, в дельте реки Хонгха. Площадь составляет 923,4 км²; население по данным на 2009 год — 1 128 702 человек. Административный центр — одноимённый город.

География и климат

Провинция представляет собой плоскую территорию без гор и холмов. На территории Хынгйен имеются большие запасы бурого угля, которые пока не разрабатываются, однако впоследствии могут сыграть важную роль в развитии в регионе горнодобывающей промышленности.

Климат провинции характеризуется как тропический муссонный. Средняя летняя температура составляет 23,2 °С; зимняя: 16 °С. Среднегодовой уровень осадков: 1450—1650 мм; 70 % из них приходится на период с мая по октябрь. Средняя влажность воздуха: 86 %.

Административное деление

В административном отношении делится на 1 город (Хынгйен) и 9 следующих округов:

• Антхи; Ân Thi
• Кхоайтяу; Khoái Châu
• Кимдонг; Kim Động
• Михао; Mỹ Hào
• Фукы; Phù Cừ
• Тьенлы; Tiên Lữ
• Ванзянг; Văn Giang
• Ванлам; Văn Lâm
• Йенми; Yên Mỹ

Ссылки

• [www.hungyen.gov.vn/ Официальный сайт]  (вьетн.)

Отрывок, характеризующий Хынгйен (провинция)

– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.