Хачарой (тайп)
Поделись знанием:
Хачарой (Хьачро) — чеченский тейп, представители которого являются выходцами из территориальной группы Ламро и входят в тукхум (социально-экономический союз(братство)) ЧIаьнтий. А также носят фамилию ХАЧАРОЕВЫ прозвище взяты от тейпа. Один из основных чеченских тейпов, объединённый в кровнородственный союз с другими тейпами.[1]
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
(перенаправлено с «Хьачарой»)
| Хачарой самоназв. — Хьачарой | |
| Этноиерархия | |
|---|---|
| Общие данные | |
| Письменность |
(письменность) |
| Религия | |
| Современное расселение | |
| Историческое расселение | |
| Родовое село | |
Содержание
В Грузий Хьачарой носят фамилий с Грузинским окончаниями
- Куштанашвили - 86 чел.
- Маргошвили(Килаевы)
Этимология
Вероятно, название происходит от чеч. хьач — «слива» и чеч. ара — «поляна» («сливовая поляна»). Существует также село Хачарой.
Напишите отзыв о статье "Хачарой (тайп)"
Примечания
- ↑ М. Мамакаев. [nohchalla.com/index.php?option=com_content&task=view&id=452&Itemid=1 "Чеченский тайп в период его разложения". Грозный, 1973, сс. 15-28.]. Проверено 12 декабря 2009. [www.webcitation.org/66snHcF4J Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
Ссылки
- [kelo.wen.su/ver/index-2-4.xhtml Список основных чеченских тейпов]. Проверено 12 декабря 2009. [www.webcitation.org/66snJIDn1 Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
- [hambi-irzi.ru/news/2008-12-19-5 Нохчийн тайпанаш — 19 Декабря 2008]
- [www.randevu-zip.narod.ru/caucase/tape.htm Чеченские тейпы]
|
Это заготовка статьи о Чечне. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Хачарой (тайп)
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
