Хьюбел, Дэвид

Дэвид Хьюбел
Дата рождения:	27 февраля 1926(1926-02-27)
Место рождения:	Уинсор, Онтарио, Канада
Дата смерти:	22 сентября 2013(2013-09-22) (87 лет)
Место смерти:	Линкольн, Массачусетс, США
Страна:	Канада Канада США США
Научная сфера:	нейрофизиология
Альма-матер:	Университет Макгилла
Награды и премии:	Премия Розенстила (1972) Премия Луизы Гросс Хорвиц (1978) Премия Диксона (1980) Нобелевская премия по физиологии и медицине (1981)

Дэвид Хантер Хьюбел (27 февраля 1926, Уинсор — 22 сентября 2013, Линкольн, штат Массачусетс) — канадский и американский нейрофизиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1981 год «За открытия, касающиеся принципов переработки информации в нейронных структурах».

Биография

Родился в Уинсоре (провинция Онтарио) в семье из Детройта, переселившейся в 1929 году в Монреаль. Его отец, Джесси Хьюбел (Jesse H. Hubel), был инженером-химиком; мать, Эльзи Хантер (Elsie M. Hunter Hubel), — домохозяйкой. Его дед, выходец из Баварии Фредерик Хьюбел (Frederick A. Hubel), также был химиком, одним из изобретателей желатиновых капсул и метода их нарезки для фармацевтической промышленности. Учился в Strathcona Academy в Отремоне (1932—1944), затем в Университете Макгилла. С 1954 года жил в США.

Научная деятельность

Дэвид Хьюбел и Торстен Визель используя технику регистрации отдельных единиц (клеток нейронов) исследовали реакцию индивидуальных нейронов зрительный зоны коры головного мозга. Эксперимент позволил определить связь определенных нейронов зрительной зоны коры головного мозга с определенным местом зрительного поля. Это показывает, что индивидуальные нейроны зрительной коры отвечают за стимулы отражаемые определенной рецепторной зоной, в данном эксперименте определенной зоной сетчатки глаза

Большая часть индивидуальных клеток зрительной коры — детекторы признака — проявляют активность при воздействии на рецепторы таких стимулов расположенных в определенной области рецепторной зоны сетчатки глаза, как определенным образом ориентированные линейные сегменты, толщина линейных сегментов, конфигурация границы светлого-темного. Входом для клеток — детекторов признака являются нейроны таламуса. Нейроны — детекторы признаков соответствующие, например, определенной ориентации линейного сегмента в определенной области зрительного поля, являются входом для комплексных нейронов. В зрительной коре можно выделить иерархические структуры нейронов, в которые объединены: нейроны — детекторы признаков, комплексные нейроны и гиперкомплексные нейроны. Реакция на сложные комплексные стимулы требует перехода на более высокий уровень нейронов зрительной коры от детекторов к комплексным и далее гиперкомплексным нейронам. Гиперкомплексные нейроны реагируют на специфические, определенные для каждого гиперкомплексного нейрона, сложные фигуры независимо от их расположения в зрительном поле.

Написал книгу «Глаз, мозг, зрение».

Награды

• Премия Розенстила (1972)
• Премия Луизы Гросс Хорвиц (1978)
• Мемориальные лекции Вейцмана (1979)
• Премия Диксона (1980)
• Нобелевская премия по физиологии и медицине (1981)
• Шрёдингеровская лекция (Имперский колледж Лондона) (1996)

Отрывок, характеризующий Хьюбел, Дэвид

– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.