Гернсбек, Хьюго

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хьюго Гернсбек»)
Перейти к: навигация, поиск
Запрос «Гернсбек» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
Хьюго Гернсбек
Hugo Gernsback
Дата рождения:

16 августа 1884(1884-08-16)

Место рождения:

Люксембург

Дата смерти:

19 августа 1967(1967-08-19) (83 года)

Место смерти:

Нью-Йорк

Гражданство:

США

Род деятельности:

писатель, редактор, издатель, изобретатель, бизнесмен

Жанр:

научная фантастика

Премии:

премия «Хьюго» (1960)

Награды:

Хьюго Ге́рнсбек (англ. Hugo Gernsback, 1884—1967) — американский изобретатель, бизнесмен, писатель, редактор и издатель, основатель первого в мире журнала научной фантастики «Amazing Stories».





Биография

Родился в Люксембурге 16 августа 1884 года, настоящее имя — Гуго Гернсбахер (Gernsbacher) (фамилия была изменена на Гернсбек после переезда в Америку). Учился на инженера-электрика в Люксембургском промышленном училище и Текникуме в Бингене, Германия.

Эмигрировал в США в 1904 году. Обосновавшись в Нью-Йорке, открыл компанию по импорту электродеталей Electro Importing Company of New York City, которая в 1905 году впервые в истории начала производить и продавать общедоступные приемо-передающие беспроводные радиокомплекты Telimco Wireless Telegraph Outfits. В 1908 году для информационной поддержки своей компании и распространения технических знаний Гернсбек начал выпускать свой первый журнал «Modern Electrics», за которым последовали в 1913 году «Electrical Experimenter», в 1919 году «Radio Amateur News», а в 1920 году «Science and Invention». С той же целью Гернсбек также основывал общественные организации — например, Американскую ассоциацию беспроводной связи в 1909 году.

Почти с самого начала в этих журналах стали публиковаться фантастико-технические рассказы, которые, по мысли Гернсбека, должны были в доступной для читателей форме излагать новые научные идеи и прививать публике интерес к технике. В 1911 году в «Modern Electrics» началась публикация написанного Гернсбеком футуристического романа «Ральф 124C 41+» («Ralph 124C 41+») — по замыслу автора «124С 41» должно было читаться как «one-to-fore-see for-all» — «тот, кто предвидит для всех». Роман представлял собой что-то вроде компендиума изобретений будущего. В 1915 году Гернсбек впервые употребил в журнале в значении «научная фантастика» термин «scientifiction», соединив воедино слова «scientific» и «fiction» — этот термин впоследствии закрепился в английском языке в виде «science fiction».

В 1925 году Гернсбек основал собственную радиостанцию WRNY и всерьёз занимался опытами по передаче телевизионного изображения (кстати, термин «television» также был предложен именно им ещё в 1909 году). Эти опыты требовали много средств, которые ему удавалось зарабатывать изданием научно-популярных журналов под эгидой основанной им Experimenter Publishing Company. Для увеличения доходов Гернсбек в 1926 году начал издавать журнал «Amazing Stories», который считается первым в мире журналом научной фантастики. Журнал оказался чрезвычайно прибыльным проектом, что привело в 1929 году к успешной финансовой атаке конкурентов на Experimenter Publishing Company. Гернсбек потерял контроль над компанией и журналами, однако быстро реанимировал бизнес, основав Stellar Publishing Corporation и начав выпускать под её эгидой несколько новых изданий, в том числе журналы фантастики «Air Wonder Stories» и «Science Wonder Stories», которые через год были объединены в журнал «Wonder Stories».

Пытаясь организовать поддержку журнала со стороны лояльных читателей, Гернсбек в 1934 году инициировал создание Лиги научной фантастики, которая стала основой так называемого Первого Фэндома и постепенно преобразовалась в глобальное сообщество любителей фантастики.

Несмотря на растущую конкуренцию со стороны других издательских компаний, Гернсбек продолжал издавать «Wonder Stories» до 1936 года, когда обстоятельства вынудили его продать бизнес.

В 1953 году Гернсбек предпринял последнюю попытку создать собственный журнал фантастики «Science Fiction Plus», но ему удалось выпустить всего несколько номеров. Он до конца жизни продолжал заниматься изобретательством, на его имя зарегистрированы около 80 патентов.

В честь Гернсбека названа премия «Хьюго», ежегодно вручаемая с 1953 года за достижения в области фантастики и лучшие фантастические произведения предшествующего года. Сам Гернсбек в 1960 году стал лауреатом специальной премии «Хьюго» как «Отец научно-фантастических журналов».

Хьюго Гернсбек скончался в Нью-Йорке 19 августа 1967 года.

Произведения Хьюго Гернсбека

Журналы, издававшиеся Хьюго Гернсбеком

Память

Напишите отзыв о статье "Гернсбек, Хьюго"

Примечания

  1. ↑ [fantlab.ru/work5717 «Континуум Гернсбека» в «Лаборатории фантастики»]

Литература

Вл. Гаков. [fandom.rusf.ru/about_fan/gakov_1.htm Хьюго Гернсбек и его «Эмейзинг»] // Уральский следопыт. — 1980.— № 1.— С. 55-56.

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Хьюго Гернсбек
  • [www.hugogernsback.com/ Hugo Gernsback’s Forecast]
  • [www.isfdb.org/cgi-bin/ea.cgi?1129 Hugo Gernsback] на сайте Internet Speculative Fiction Database
  • [fantlab.ru/autor4600 Хьюго Гернсбек в «Лаборатории фантастики»]
  • Бережной С. В. [barros.rusf.ru/article029.html Электрический экспериментатор: Хьюго Гернсбек на пути к «Amazing Stories»], авторская страница на сайте Русская фантастика, 2001.

Отрывок, характеризующий Гернсбек, Хьюго

– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гернсбек,_Хьюго&oldid=79276424»