Джудиче, Мануэль

Мануэль Джудиче
Общая информация
Полное имя	Мануэль Эрнесто Джудиче
Прозвище	El Colorado
Родился	1918(1918) Кордова, Аргентина
Умер	27 июня 1983(1983-06-27) Буэнос-Айрес
Гражданство	Аргентина
Позиция	Центральный полузащитник
Карьера
Молодёжные клубы
?	Насьональ (Ресистенсия)
?	Хенераль Пас Хуниорс
?	Тукуман С. К.
-1938	Сан-Лоренсо
Клубная карьера*
1939-1944	Уракан	155 (16)
1945-1946	Ривер Плейт	26 (2)
1947-1949	Платенсе	41 (1)
1949-1951	Депортиво Кали	? (?)
Национальная сборная**
1943	Аргентина	1 (0)
Тренерская карьера
1963-1966	Индепендьенте
1967-1970	Велес Сарсфилд
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мануэль Джудиче (исп. Manuel Ernesto Giúdice; 1918 — 27 июня 1983) — аргентинский футболист и тренер.

Карьера

Джудиче в молодом возрасте выступал за молодёжные команды «Насьональ Хосе Мария Пас», «Хенераль Пас Хуниорс», «Тукумана» и «Сан-Лоренсо». В 1939 году дебютировал за столичный «Уракан». Выступал за этот клуб в течение 6 сезонов и стал настоящим лидером и легендой команды. Был бойцом на поле, умело организовывал атаки. В 1943 году Джудиче, действовавший на позиции центрального полузащитника, провёл даже один матч за сборную Аргентины.

В 1945—1946 гг. выступал за сильнейшую команду Аргентины тех времён, легендарную «Ла-Макину» «Ривер Плейт». Затем три сезона играл за «Платенсе», после чего и Джудиче не избежала участь многих других аргентинских игроков, уехавших после забастовки в чемпионат Колумбии. Мануэль отправился в «Депортиво Кали», где и завершил карьеру игрока.

В наибольшей степени прославился в качестве главного тренера, в особенности в качестве наставника «Индепендьенте» и «Велес Сарсфилда» в 1960-е гг.

В 1963 году возглавил «Индепендьенте» и выиграл с этим клубом чемпионат Аргентины. На следующий год «Красные дьяволы» выступили в Кубке Либертадорес. Команда играла в прагматичный и даже в какой-то мере оборонительный футбол, схожий с тем, который в Европе прославила команда «Интернационале», руководимая аргентинцем Эленио Эррерой. По иронии судьбы, в 1964 и 1965 годах и «Инде» в Южной Америке и «Интер» в Европе выигрывали главный континентальный трофей. И оба раза в матчах за Межконтинентальный кубок сильнее оказывалась европейская команда. Вот только если «Интер» вплоть до 2010 года не мог повторить тот успех, то «Индепендьенете» в 1970-е и 1980-е гг. ещё 5 раз становился победителем Кубка Либертадорес и дважды брал Межконтинентальный кубок. Самого Джудиче на посту главного тренера клуба из Авельянеды в 1967 году сменил бразилец Освалдо Брандао.

В 1968 году Джудиче вошёл в историю столичного «Велес Сарсфилда», приведя этот клуб к первому в его истории чемпионству в Аргентине. Тогда «Велес» выиграл первый в истории розыгрыш турнира Насьональ (долгое время в Аргентине выявлялись по два чемпиона за год — в турнирах Метрополитано и Насьональ).

Награды

Как игрок

• Чемпион Аргентины: 1945

Как тренер

• Чемпион Аргентины (2): 1963, 1968 (Насьональ)
• Кубок Либертадорес (2): 1964, 1965

Ссылки

• [www.bdfa.com.ar/jugadores-MANUEL-ERNESTO-GIUDICE-1714.html Профиль на bdfa.com.ar]
• [blogquemero.blogspot.com/2007/08/1942-ms-brazos-en-alto.html Статья на блоге «Уракана»]

Отрывок, характеризующий Джудиче, Мануэль

– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.