Хьюз, Гленн (Village People)

Гленн Мартин Хьюз (Village People)
Основная информация
Имя при рождении	Гленн Мартин Хьюз
Полное имя	Гленн Мартин Хьюз
Дата рождения	18 июля 1950(1950-07-18)
Место рождения	Нью-Йорк, Нью-Йорк, США
Дата смерти	4 марта 2001(2001-03-04) (50 лет)
Место смерти	Нью-Йорк, Нью-Йорк, США
Годы активности	1977-1995
Страна	США США
Певческий голос	бас
Жанры	Диско , фанк , R & B
Псевдонимы	LEATHERMAN
Коллективы	Village People
Сотрудничество	Sixuvus Ltd
Лейблы	Casablanca Records

	[[:Файл:|Glenn Martin Hughes - Oh, Danny Boy]]
	[[Файл:|left|180px|noicon]] Песня Oh, Danny Boy в исполнении Гленна Мартина Хьюза из фильма Can't stop the music (1980)
Помощь по воспроизведению

Гленн Мартин Хьюз (18 июля 1950 — 4 марта 2001) — танцор в диско-группе Village People с 1977 по 1995 гг., обычно носивший костюм «байкера». Окончил в 1968 среднюю школу Chaminade, затем поступил в Manhattan College, где он был членом музыкального сообщества Phi Mu Alpha Sinfonia, позже работал в качестве дежурного на Brooklyn-Battery Tunnel, тогда же он откликнулся на объявление композитора Жака Морали, который искал «мачо» певца с усами. Хьюз и другие члены группы прошли интенсивный курс с синхронизированной хореографией, что позже было видно в их живых выступлениях.

Мощный бас Гленна сыграл важную роль в почти во всех самых известных хитах группы, к примеру In The Navy. Он носил экстравагантные густые усы в форме подковы и кожаную одежду на сцене и в жизни, вследствие чего за Хьюзом закрепилось прозвище-псевдоним «Человек в коже». Соответственно, в группе он изображал «байкера» и им же был в реальной жизни, фанатиком мотоциклов, его мотоцикл всегда был припаркован у него во дворе. С Village People Гленн стал известным и был одной из икон эпохи диско, даже появлялся в специальном телевизионном эфире в Playboy Mansion с Хью Хефнером. Хьюз был в списке самых красивых людей журнала People в 1979 году.

В 1995 году он ушёл из группы и запустил своё собственное успешное шоу в нью-йоркском кабаре, в котором он был менеджером до тех пор пока ему не был поставлен диагноз последней стадии рака легких. Он сильно злоупотреблял табакокурением, что и стало причиной смертельного диагноза. В Village People он был заменен Эриком Анзалоне, который принял образ «байкера». Однако после своего ухода из группы Хьюз продолжал поддерживать контакты с руководством группы. В последние годы своей жизни Гленн очень много ездил по улицам Нью-Йорка на своем сделанном на заказ Harley-Davidson..

Гленн Мартин Хьюз умер 4 марта 2001 в возрасте 50 лет, в своей квартире на Манхэттене. Последним желанием Гленна было, чтобы его похоронили в образе «человека в коже» (его образ на сцене, кожаные штаны, цепи, кожаная кепка, кожаная куртка), что и было сделано.

Дэвид Ходо (участник группы The Village People): Я не хотел что-то просить у Гленна, потому что я знал — он бросит все, чтобы помочь мне. Он был действительно элегантным и очень добрым человеком Наша жизнь уже не станет такой, какой она были при Гленне. Нам его будет очень не хватать..

Митч Вайс (менеджер группы): Гленн поддерживал контакт более с 3 500 фанатов Village People по e-mail. Он безумно обожал эту связь. Хоть он не был с нами на гастролях, но он всегда был частью нас.

Синди Хьюз (сестра): Гленн был талантлив во многих вещах и мог заставить вас смеяться даже в худший день… Его находчивость, потрясающие танцы и сказочный голос были его торговыми марками.

У Глена остались родители и сестра.

Гленн Мартин Хьюз был похоронен на кладбище Saint Charles Cemetery (Section 43, Row M, Plot 63), Farmingdal, Long Island,New York.

Ссылки

• Хьюз, Гленн (Village People) (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=23420 Хьюз, Гленн (Village People)] (англ.) на сайте Find a Grave
• [www.officialvillagepeople.com Официальный сайт Village People]

Отрывок, характеризующий Хьюз, Гленн (Village People)

Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.