Хьюитт, Боб

Боб Хьюитт
Место проживания	Йоханнесбург, ЮАР
Место рождения	Даббо, Австралия
Рост	190 см
Вес	93 кг
Рабочая рука	правая
Призовые, долл.	613 837
Одиночный разряд
Титулов	7
Наивысшая позиция	34 (15 декабря 1975)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/2 финала (1960, 1962, 1963)
Франция	1/8 финала (1961, 1963—1965, 1967)
Уимблдон	1/4 финала (1964, 1966)
США	1/4 финала (1967)
Парный разряд
Титулов	54
Наивысшая позиция	1 (1 марта 1976)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1963, 1964)
Франция	победа (1972)
Уимблдон	победа (1962, 1964, 1967, 1972, 1978)
США	победа (1977)
Завершил выступления

Роберт (Боб) Энтони Джон Хью́итт (англ. Robert 'Bob' Anthony John Hewitt; р. 12 января 1940, Даббо, Новый Южный Уэльс, Австралия) — австралийский и южноафриканский теннисист и теннисный тренер, бывшая первая ракетка мира в парном разряде, не имеющий родственных связей с Ллейтоном Хьюиттом.

• Обладатель карьерного Большого шлема в мужском парном разряде, девятикратный победитель турниров Большого шлема в мужских парах
• Обладатель карьерного Большого шлема в смешанном парном разряде, шестикратный победитель турниров Большого шлема в миксте
• Обладатель Кубка Дэвиса 1974 года в составе сборной команды ЮАР
• Победитель Итогового турнира WCT 1974 года и турнира Мастерс 1977 года в паре с Фрю Макмилланом
• Первый теннисист, возглавивший Рейтинг ATP в парном разряде
• Член Международного зала теннисной славы с 1992 года. Приостановлено членство в ноябре 2012 года из-за обвинений в сексуальном насилии в ходе тренерской карьеры. Исключен в апреле 2016 года.

Биография

Боб Хьюитт родился в Даббо (Новый Южный Уэльс, Австралия) в начале 1940 года. До 1964 года выступал в турнирах как гражданин Австралии, но в конце 1964 года эмигрировал в ЮАР, где жила его возлюбленная Далайла.

Начиная с 1976 года Хьюитт занимался тренерской работой. Он тренировал в ЮАР и США, однако в этом качестве достаточно скоро обзавёлся дурной славой. Девушки и девочки-подростки, которых он тренировал, жаловались на сексуальные приставания с его стороны. Среди подопечных, с которыми он спал, была будущая чемпионка США среди студентов Хэзер Кроу, которую Хьюитт продолжал тренировать до 27 лет. Впоследствии слухи о его поведении заставили руководство теннисной федерации ЮАР отказаться от его услуг как тренера, но он продолжал работать как тренер в США. Он также долгое время был спортивным комментатором на южноафриканском телевидении. С 1998 по 2007 год он владел цитрусовой плантацией в ЮАР, после чего окончательно отошёл от дел.

В 1992 году имена Хьюитта и Макмиллана были включены в списки Международного зала теннисной славы. После серии скандалов, связанных с обвинениями Хьюитта в сексуальных домогательствах, было сообщено о том, что руководство Международного зала теннисной славы проведёт своё расследование, которое, по некоторым прогнозам, могло закончиться исключением спортсмена из числа его членов. Позже сообщалось, что от этой идеи решено было отказаться (как было сообщено, в целях выработки общей линии в отношении схожих ситуаций). Однако в 2012 году устав Международного зала теннисной славы был изменён, в него были включены пункты о приостановке членства и исключении из списков, и в ноябре 2012 года Хьюитт стал первым, чьё членство было бессрочно приостановлено. Это решение было результатом предпринятого исполкомом Международного зала теннисной славы расследования. В 2015 году Хьюитт был признан судом виновным в двух изнасилованиях и приговорён к восьми годам заключения (два из которых условно), а также оштрафован на 8,5 тысяч долларов. В апреле 2016 года Хьюитт был исключён из списка Международного зала теннисной славы.

Игровая карьера

Уже в 1960 году 20-летний Боб Хьюитт стал полуфиналистом чемпионата Австралии в одиночном разряде. В 1961 году он выиграл с соотечественницей Джен Лихейн-О‘Нил чемпионат Австралии в смешанном парном разряде и дошёл с другим австралийцем, Фредом Столлом, до финала Уимблдонского турнира, где их в пяти сетах обыграли ещё двое соотечественников — Нил Фрейзер и Рой Эмерсон. Через год Столл и Хьюитт проиграли этим же соперникам финал чемпионата Австралии, но в финале Уимблдона им противостояла югославская пара, которая не смогла оказать достойного сопротивления. В следующие два года Столл и Хьюитт довели число совместных титулов на турнирах Большого шлема до четырёх, но в конце 1964 года, когда Хьюитт эмигрировал в ЮАР, их пара распалась. На следующий год Хьюитт дважды дошёл до финала турниров Большого шлема ещё с одним австралийцем — обладателем Большого шлема в миксте Кеном Флетчером, а затем его партнёром стал южноафриканец Фрю Макмиллан.

В 1967 году Макмиллан и Хьюитт выиграли последний любительский Уимблдонский турнир в истории. В начале Открытой эры они некоторое время не могли вернуться на вершину, но постепенно завоевали себе место и в профессиональной элите. В 1972 году они выиграли и Открытый чемпионат Франции, и Уимблдон — уже четвёртый за карьеру Хьюитта, а через два года стали победителями Итогового турнира WCT — одного из престижнейших турниров профессионального тенниса. В 1976 году, когда Ассоциация теннисистов-профессионалов (АТР) впервые ввела рейтинг среди игроков в парном разряде, Хьюитт стал первым, кто его возглавил, и оставался на первой позиции шесть недель, уступив затем это место Раулю Рамиресу из Мексики. Его партнёр Макмиллан возглавил рейтинг чуть позже, но оставался первой ракеткой мира значительно дольше.

В 1977 году Макмиллан и Хьюитт выиграли 13 профессиональных турниров, в том числе Открытый чемпионат США, что сделало Хьюитта обладателем карьерного Большого шлема в мужских парах (он выиграл все четыре турнира Большого шлема в разные годы), а затем ещё один профессиональный супертурнир — Мастерс, проводимый АТР. В 1978 году они выиграли пятый совместный турнир Большого шлема — пятый в карьере Хьюитта Уимблдон.

Конец 70-х стал временем успехов для Хьюитта и в смешанном парном разряде. С южноафриканской теннисисткой Грир Стивенс он выиграл три турнира Большого шлема, два из которых в 1979 году. Всего за 1979 год он выиграл три из четырёх турниров Большого шлема в миксте (ещё на одном его партнёршей была австралийка Венди Тёрнбулл). Всего за карьеру он побеждал в смешанных парах на турнирах Большого шлема шесть раз, также собрав карьерный Большой шлем.

После того, как Хьюитт перебрался в 1964 году в ЮАР, он использовал тот факт, что ему ни разу не довелось, несмотря на успехи в парах, сыграть за сборную Австралии в Кубке Дэвиса, и стал членом сборной ЮАР. Он выступал за команду ЮАР с 1967 года и в первый же год дошёл с ней до финала межзонального турнира, где южноафриканцы без его участия проиграли сборной Испании. Он продолжал выступать за сборную до 1969 года, а затем вернулся в неё в 1973 году и на следующий год после победы над итальянцами вышел с командой в финальный раунд. В финале команде ЮАР предстояло встретиться со сборной Индии, но поскольку матч должен был проходить в ЮАР, индийское руководство приняло решение не участвовать в нём в знак протеста против режима апартеида. Такое развитие событий заставило в дальнейшем двух игроков южноафриканской сборной — Клиффа Драйсдейла и Реймонда Мура — также публично выступить против апартеида, а Драйсдейл отказался в дальнейшем выступать за сборную. Макмиллан и Хьюитт воздержались от публичных заявлений, но некоторое время не выступали за команду ЮАР, вернувшись в неё ненадолго только в 1977 и 1978 годах.

Последние два профессиональных титула — в Йоханнесбурге и Мюнхене — Боб Хьюитт завоевал в 1980 году, доведя число выигранных профессиональных турниров до 54. Помимо этого он выиграл семь профессиональных турниров в одиночном разряде, а перед началом Открытой эры, в 1967 году, был включён обозревателями газеты Daily Telegraph в традиционную десятку лучших теннисистов года (среди любителей) на шестом месте. Свои последние матчи в профессиональном турнире он провёл в апреле 1982 года в Йоханнесбурге после полуторалетнего перерыва в выступлениях, дойдя с Макмилланом до полуфинала.

Участие в финалах турниров Большого шлема за карьеру (20)

Мужской парный разряд (13)

Победы (9)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1962	Уимблдонский турнир	Фред Столл	Боро Йованович Никола Пилич	6-2, 5-7, 6-2, 6-4
1963	Чемпионат Австралии	Фред Столл	Джон Ньюкомб Кен Флетчер	6-2, 3-6, 6-3, 3-6, 6-3
1964	Чемпионат Австралии (2)	Фред Столл	Кен Флетчер Рой Эмерсон	6-4, 7-5, 3-6, 4-6, 14-12
1964	Уимблдонский турнир (2)	Фред Столл	Кен Флетчер Рой Эмерсон	7-5, 11-9, 6-4
1967	Уимблдонский турнир (3)	Фрю Макмиллан	Кен Флетчер Рой Эмерсон	6-2, 6-3, 6-4
1972	Открытый чемпионат Франции	Фрю Макмиллан	Патрисио Корнехо Хайме Фильоль	6-3, 8-6, 3-6, 6-1
1972	Уимблдонский турнир (4)	Фрю Макмиллан	Эрик ван Диллен Стэн Смит	6-2, 6-2, 9-7
1977	Открытый чемпионат США	Фрю Макмиллан	Брайан Готтфрид Рауль Рамирес	6-4, 6-0
1978	Уимблдонский турнир (5)	Фрю Макмиллан	Джон Макинрой Питер Флеминг	6-1, 6-4, 6-2

Поражения (4)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1961	Уимблдонский турнир	Фред Столл	Нил Фрейзер Рой Эмерсон	4-6, 8-6, 4-6, 8-6, 6-8
1962	Чемпионат Австралии	Фред Столл	Нил Фрейзер Рой Эмерсон	6-4, 6-4, 1-6, 4-6, 9-11
1965	Чемпионат Франции	Кен Флетчер	Фред Столл Рой Эмерсон	8-6, 3-6, 6-8, 2-6
1965	Уимблдонский турнир (2)	Кен Флетчер	Джон Ньюкомб Тони Роч	5-7, 3-6, 4-6

Смешанный парный разряд (7)

Победы (6)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1961	Чемпионат Австралии	Джен Лихейн-О‘Нил	Мери Картер-Рейтано Джон Пирс	9-7, 6-2
1970	Открытый чемпионат Франции	Билли-Джин Кинг	Франсуаза Дюрр Жан-Клод Барклай	3-6, 6-4, 6-2
1977	Уимблдонский турнир	Грир Стивенс	Бетти Стове Фрю Макмиллан	3-6, 7-5, 6-4
1979	Открытый чемпионат Франции (2)	Венди Тёрнбулл	Вирджиния Рузичи Ион Цириак	6-3, 2-6, 6-3
1979	Уимблдонский турнир (2)	Грир Стивенс	Бетти Стове Фрю Макмиллан	7-5, 7-67
1979	Открытый чемпионат США	Грир Стивенс	Бетти Стове Фрю Макмиллан	6-3, 7-5

Поражение (1)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1963	Уимблдонский турнир	Дарлин Хард	Маргарет Корт Кен Флетчер	9-11, 4-6

Участие в финалах итоговых турниров года в парном разряде за карьеру (2)

Победы (2)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1974	Итоговый турнир WCT, Монреаль, Канада	Фрю Макмиллан	Оуэн Дэвидсон Джон Ньюкомб	6-2, 6-76, 6-1, 6-2
1977	Мастерс, Нью-Йорк, США	Фрю Макмиллан	Боб Лутц Стэн Смит	7-5, 7-6, 6-3

Литература

• Bud Collins. Bob Hewitt // Bud Collins' Tennis Encyclopedia / Bud Collins & Zander Hollander (Eds.). — 4th Ed. — 1997. — P. 471-472. — ISBN 1-57859-000-0.

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Хьюитт, Боб

– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.