Хьюстонский судоходный канал
| Хьюстонский судоходный канал англ. Houston Ship Channel | |
 | |
| Расположение | |
| Страна |  США |
| Регион | Техас |
| Характеристика | |
| Длина | 80[1] км |
| Максимальная глубина | 14[1] м |
| Водоток | |
| Голова | |
| · Местоположение головы | река Буффало |
| 29°45′01″ с. ш. 95°17′19″ з. д. / 29.75028° с. ш. 95.28861° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=29.75028&mlon=-95.28861&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Устье | |
| · Местоположение устья | залив Галвестон |
| 29°41′00″ с. ш. 94°57′45″ з. д. / 29.68333° с. ш. 94.96250° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=29.68333&mlon=-94.96250&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 29°41′00″ с. ш. 94°57′45″ з. д. / 29.68333° с. ш. 94.96250° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=29.68333&mlon=-94.96250&zoom=9 (O)] (Я) | |
 — исток,  — устье | |
Хьюстонский судоходный каналХьюстонский судоходный канал
Хьюстонский судоходный канал (англ. Houston Ship Channel) — канал, расположенный на территории штата Техас (США). Канал обеспечивает водное сообщение для океанских судов между Хьюстоном и Мексиканским заливом. Канал является частью всего порта Хьюстона, расположен на Буффало-байу.
Содержание
Обзор
Глубина канала — 14 метров, протяжённость — 80 километров, ширина — 161 метр[1].
История
В первой половине XIX века Буффало-байу уже использовался в качестве пути для водного транспорта. В 1836 году вдоль реки был основан Хьюстон, так как по мнению его основателей — братьев Алленов (Джон и Август), это была перспективная территория из-за потока водного транспорта. 22 января 1837 года в город прибыл первый пароход «Лора». На то время канал являлся единственным в регионе, это привлекло многих плантаторов переселиться ближе к Хьюстону. Порт Хьюстона появился в 1842 году, после чего были приняты законы о поддержании и развитии канала. В конце 1850-х у многих торговцев вызвали возмущения действия компании «Galveston Wharf», которая хотела развивать канал, однако в её плане было закрытие участка канала через Галвестон. После гражданской войны, торговцы основали компанию «Buffalo Bayou Ship», которая стала заниматься улучшением канала. В 1870 году компания убедила Конгресс США сделать на территории Хьюстона полноценный судоходный канал. В 1874 году компанию купил Чарльз Морган, и в течение двух лет участок канала на территории Галвестона всё же был засыпан, а основная часть была модернизирована. Первое океанское судно пришло в порт 22 сентября 1876 года. Моргана иногда называют основателем Хьюстонского судоходного канала. Однако, в скором времени, он стал уделять внимание железным дорогам и оставил порт. В 1890 году правительство США купило канал и взяло на себя основную ответственность за него. Конгрессмен из Хьюстона Томас Болл сумел добиться дополнительных средств в 1897 году на развитие канала. Позже конгресс одобрил модернизацию канала, новая его глубина — до 7,6 м. В 1909 году благодаря активным действиям мэра Хьюстона Горация Райса были получены дополнительные средства для развития порта. На реконструкцию порта было выделено $ 1,25 млн[2].
7 сентября 1914 года состоялось торжественное открытие отреконструированного порта. Во время Первой мировой войны развитие порта затормозилось. В 1919 году из канала отправилось первое иностранное океанское судно «Merry Mount» с грузом хлопка. В этот же период на территории Техаса началась добыча нефти, которая стала положительно влиять на развитие канала. Начались поставки нефти из канала на международный рынок. Развитие порта было замедленно во время Великой депрессии, однако перед началом Второй мировой войны порт Хьюстона стал третьим по количеству тоннажа среди всех портов США. Во время войны канал стал крупным центром по производству нефтехимических изделий, однако в тот же период уровень тоннажа судов, находящихся в порту, снизился. Из-за резко возросших потребностей США в нефтепродуктах и синтетическом каучуке вдоль судоходного городского канала было возведено несколько нефтехимических заводов и производственных предприятий. С окончания войны канал занимал второе и третье места в разное время уровню тоннажа. К 1964 году канал был модернизирован, цена работ составила $ 28 млн, глубина канала увеличилась до 12,2 м. После модернизации, канал приносил в бюджет правительства США $ 148 млн, его общий промышленный комплекс оценивался в $ 3 млрд. В судоходном канале работало до 55 000 человек. В 1970-е годы канал ежегодно посетило 4 500 судов из 61 страны. В 1980—1990-е годы участились аварии на территории канала, сталкивались танкеры и в некоторых случаях происходил разлив нефти[2].
Через канал можно переправиться несколькими способами: на пароме Линчбург (англ. Lynchburg Ferry), по тоннелю Вошбурн (англ. Washburn Tunnel) и по трем мостам. В 1995 году в эксплуатацию был введен Мост Фреда Хартмана, ставший самым длинным вантовым мостом штата Техас.
Галерея
- Drawingofshipatport.jpg
Канал в 1859 году.
- Houston Ship Channel and foot of Main Street, Houston, Texas.jpg
Изображение на открытке. Канал в 1910 году.
- TUGBOAT IN THE HOUSTON SHIP CHANNEL, WITH OIL STORAGE TANKS IN THE BACKGROUND - NARA - 550893.jpg
Канал в 1973 году.
- Houston Ship Channel Barbours Cut.jpg
Канал в начале 1990-х.
- Houston Ship Channel Galena.jpg
Канал в 1999 году.
- Port of Houston ISS012-E-9567.jpg
Вид на канал с космоса.
Напишите отзыв о статье "Хьюстонский судоходный канал"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [earthobservatory.nasa.gov/IOTD/view.php?id=6142 Houston Ship Channel, Texas] (англ.). NASA (26 декабря 2005). Проверено 20 апреля 2024.
- ↑ 1 2 Marilyn M. Sibley. [www.tshaonline.org/handbook/online/articles/rhh11 Houston Ship Channel] (англ.) (HTML). Handbook of Texas Online. Texas State Historical Association. Проверено 20 апреля 2024. [www.webcitation.org/6Dzie7BxU Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
Ссылки
-
[youtube.com/watch?v=0Xstd3_0usI Хьюстонский судоходный канал ночью] - [digital.lib.uh.edu/cdm4/results.php?CISOBOX3=ship+channel&CISOFIELD1=CISOSEARCHALL&CISOFIELD2=CISOSEARCHALL&CISOFIELD3=CISOSEARCHALL&CISOFIELD4=CISOSEARCHALL&CISOROOT=%252Fp15195coll2&CISOOP1=all&CISOOP2=exact&CISOOP3=any&CISOOP4=none Исторические фотографии канала на сайте Хьюстонского университета]
Отрывок, характеризующий Хьюстонский судоходный канал
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
