Маккуин, Хью

Хью Маккуин
Общая информация
Полное имя	Хью Маккуин
Родился	1 октября 1867(1867-10-01) Хартхилл, Ланаркшир
Умер	8 апреля 1944(1944-04-08) (76 лет)
Гражданство	Шотландия
Позиция	вингер
Карьера
Клубная карьера*
	Ли Атлетик	? (?)
1892—1895	Ливерпуль	39 (12)
	Дерби Каунти	? (?)
	Куинз Парк Рейнджерс	? (?)
	Гейнсборо Тринити	? (?)
	Фулхэм	? (?)
	Килмарнок	? (?)
1904—1905	Хиберниан	1 (0)
	Норвич Сити	? (?)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Хью Маккуин (англ. Hugh McQueen; 1867—1944) — шотландский футболист, вингер, наиболее известный по выступлениям за «Ливерпуль», за который он играл в середине 90-х годов XIX века.

Карьера

Хью был подписан первым менеджером «Ливерпуля» Джоном Маккеной из «Ли Атлетик» вместе со своим братом Мэттом. Он был одним из первых футболистов, когда-либо выступавших за «Ливерпуль», дебютировав в победном для своего клуба матче на «Энфилде» против «Гайд-парк Юнайтед», который «красные» выиграли со счётом 8:0. По итогам сезона «Ливерпуль» выиграл турнир Ланкаширской лиги.

2 сентября 1893 года команда Маккуина провела свой первый матч в рамках Футбольной лиги, в матче розыгрыша Второго дивизиона обыграв «Мидлсбро Айронополис» со счётом 2:0. В том сезоне Хью пропустил лишь один матч из 28 в лиге. Его команда так и осталась непобеждённой, а в «тестовом» матче за право играть в Первом дивизионе ей был обыгран «Ньютон Хит».

Пребывание «Ливерпуля» в элитном дивизионе оказалось недолгим — после первого же сезона команда вернулась обратно во Второй дивизион, а летом 1895 года Хью Маккуин покинул команду и перешёл в «Дерби Каунти». Впоследствии он также играл за «Куинз Парк Рейнджерс», «Килмарнок» и «Хиберниан».

Достижения

• Чемпион Второго дивизиона (1894)
• Чемпион Ланкаширской лиги (1893)

Ссылки

• [www.liverbird.ru/player/379 Профиль игрока на Liverbird.ru]  (рус.)
• [www.lfchistory.net/player_profile.asp?player_id=759 Профиль и статистика игрока на сайте LFCHistory.net]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Маккуин, Хью

Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.