Сирс, Хизер

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хэзер Сирс»)
Перейти к: навигация, поиск
Хизер Сирс
Heather Sears
Место рождения:

Лондон, Великобритания

Место смерти:

Хинчли-Вуд, Суррей, Англия

Профессия:

актриса

Карьера:

1955—1989

IMDb:

0780765

Хизер Сирс (англ. Heather Sears, 28 сентября 1935 — 3 января 1994) — британская актриса.

Родилась в лондонском районе Кенсингтон в семье врача. В шестнадцатилетнем возрасте она пошла по стопам старшей сестры Энн Сирс и поступила в Центральную школу речи и драмы. После её окончания Сирс была принята в труппу театра Виндзор, а в 1955 году состоялся её кинодебют в фильме «Хватай и беги». В дальнейшие годы актриса была востребована как в театре, так и в кино. В 1958 году она стала лауреатом премии «BAFTA» и номинанткой на «Золотой глобус» за роль в драме «История Эстер Костелло». Среди её других киноробот того времени фильмы «Путь наверх» (1958), «Четверо отчаянных мужчин» (1959), «Сыновья и любовники» (1960) и «Призрак Оперы» (1962). В середине 1960-х Сирс ушла из мира кино, посвятив себя воспитанию троих сыновей от брака с арт-директором Энтони Мастрерсом. В то годы она поддерживала свою актёрскую карьеру редкими появлениями на телевидении в сериалах «Любовная история» и «Осведомитель». В 1970-х актриса вернулась на театральную сцены, активно участвуя в различных постановках в Лестере, а также организовав турне с моноспектаклем о Вирджинии Вульф.

Последние десять лет своей жизни актриса много путешествовала, проводя много времени в Мексике, Китае, Италии и Египте. Каждый год в мае она с мужем отправлялась на юг Франции на время проведения Каннского кинофестиваля. В 1990 году во время одного из таких визитов её супруг умер. Хизер Сирс пережила его почти на три года и скончалась в январе 1994 года от полиорганной недостаточности в своём доме в деревне Хинчли-Вуд в графстве Суррей.



Награды

  • BAFTA 1958 — «Лучшая британская актриса» («История Эстер Костелло»)

Напишите отзыв о статье "Сирс, Хизер"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Сирс, Хизер

– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.