Хэмилтон, Гай
Гай Хэмилтон | |
Guy Hamilton | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Профессия: | |
Награды: |
«Золотой медведь» (1957) |
Гай Хэмилтон (англ. Guy Hamilton; 16 сентября 1922, Париж — 21 апреля 2016) — английский кинорежиссёр.
Содержание
Биография
Родился 16 сентября 1922 года в Париже. Отец — пресс-атташе британского посольства. Детство провёл во Франции. Проходил обучение на киностудии «Викторин» в Ницце (1938—1939), где впервые встретился с режиссёром Жюльеном Дювивье и работал помощником оператора на съемках одной из его картин.
В 1940 году, недолго проработав в фильмотеке агентства «Paramaunt News» в Великобритании, был призван на службу в военно-морские силы. После войны он вернулся в кинематограф, работая, уже в качестве ассистента режиссёра.
В 1952 году вышел дебют Гая Хэмилтона «Звонарь», по одноименной детективной пьесе Эдгара Уоллеса, где он впервые исполнил роль режиссёра.
Жена Наоми Чэнс, с которой вскоре развёлся. Скончался в своём доме на Майорке 21 апреля 2016 года в возрасте 93 лет.[1]
Фильмография
Режиссёр
- 1989 — Попробуй примерь / Try This One for Size
- 1985 — Ремо Уильямс: Приключение начинается / Remo Williams: The Adventure Begins
- 1982 — Зло под солнцем / Evil Under the Sun
- 1980 — Зеркало треснуло / The Mirror Crack’d
- 1978 — Отряд 10 из Наварона / Force 10 from Navarone
- 1974 — Человек с золотым пистолетом / The Man with the Golden Gun
- 1973 — Живи и дай умереть / Live and Let Die
- 1971 — Бриллианты навсегда / Diamonds Are Forever
- 1969 — Битва за Британию / Battle of Britain
- 1966 — Похороны в Берлине / Funeral in Berlin
- 1964 — Голдфингер / Goldfinger
- 1964 — Человек посередине / Man in the Middle
- 1962 — Лучшие враги / The Best of Enemies
- 1959 — Прикосновение вора / A Touch of Larceny
- 1959 — Ученик дьявола / The Devil’s Disciple
- 1957 — Мануэла / Manuela
- 1955 — Колдиц / The Colditz Story
- 1954 — Визит инспектора / An Inspector Calls
Сценарист
- 1959 — Прикосновение вора / A Touch of Larceny
- 1957 — Мануэла / Manuela
- 1955 — Колдиц / The Colditz Story (адаптация)
Напишите отзыв о статье "Хэмилтон, Гай"
Литература
- [books.google.ru/books?id=UZALAQAAMAAJ&q=%D0%93%D0%B0%D0%B9+%D0%A5%D1%8D%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D1%82%D0%BE%D0%BD&dq=%D0%93%D0%B0%D0%B9+%D0%A5%D1%8D%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D1%82%D0%BE%D0%BD&hl=ru&sa=X&ei=J9usUouKMorFswa7-IHICQ&ved=0CC4Q6AEwAA 3500: А-М], авт. Сергей Валентинович Кудрявцев, изд. М, 2008 — Всего страниц: 687. ISBN 5-9901318-3-6
Награды
- «Мануэль» (1957)
Премия «Золотой медведь» на Берлинском международном кинофестивале за сценарий к фильму.
- «Прикосновение вора» (1961)[2]
Премия BAFTA за лучший сценарий британского фильма.
Ссылки
- [www.ozon.ru/person/231383/ Гай Хэмилтон — лучшие книги, музыка и фильмы с Гай Хэмилтон (Guy Hamilton) в интернет магазине OZON.ru]
Примечания
Отрывок, характеризующий Хэмилтон, Гай
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.