Хэмптон-корт
| Дворцово-парковый ансамбль | |
Хэмптон-Корт
| |
  Западный и южный фасады дворца | |
| Страна | Великобритания |
| Город | Лондон |
| Архитектурный стиль | поздняя готика и барокко |
| Строительство | 1514—1733 годы |
Хэ́мптон-Корт (англ. Hampton Court) — дворцово-парковый ансамбль в Лондоне.
Расположен на левом берегу реки Темзы, в районе Ричмонд-апон-Темс, в 18 км от центра города[комм. 1] (до 1965 года — графство Мидлсекс).
Построен около 1514 года для фаворита короля — кардинала Томаса Уолси, который в 1529 году передал дворец в дар Генриху VIII. Достраивался в барочном стиле архитектором К. Реном во второй половине XVII века при Вильгельме III, мечтавшем превратить Хэмптон-Корт в английский Версаль.
Служил королевской резиденцией до 1760 года. Находится под управлением фонда «Исторические Королевские дворцы». Французский парк площадью 60 га. Собрание антиквариата и картин Мантеньи, Рафаэля, Брейгеля Старшего и других из Королевской коллекции.
История
История дворца ведёт начало с 1514 года, когда фаворит короля Генриха VIII — кардинал Томас Уолси приобрёл участок земли, ранее принадлежавший ордену госпитальеров. Последующие 7 лет велось строительство дворца в ренессансном и готическом стилях, на который Уолси потратил 200 тысяч золотых «крон с розой». Британский историк архитектуры Джонатан Фойл в 2002 году выдвинул предположение, что на предпочтения Уолси могло оказать влияние пособие для кардиналов De Cardinalatu, которое включало рекомендации по дворцовой архитектуре[1]. Над воплощением замысла Уолси работала группа итальянских мастеров.
В 1529 году дворец кардинала перешёл во владение Генриха VIII, при котором дворец был расширен и перестроен при сохранении первоначальных архитектурных стилей. В 1530-е годы были построены Большой зал и Королевский теннисный корт. В 1540 году ворота во второй внутренний двор были украшены астрономическими часами 4,6 метров в диаметре. В 1537 году при родах будущего короля Эдуарда VI во дворце умерла третья жена Генриха VIII Джейн Сеймур. В течение последующих полутора столетий Хэмптон Корт оставался основной загородной резиденцией всех английских монархов.
В ноябре и декабре 1647 года здесь содержался в заточении Карл I. После его казни дворец перешёл в собственность Республики. После реставрации монархии Хэмптон-Корт некоторое время пустовал, пока Вильгельм III и Мария II не вознамерились построить на этом месте дворец в барочном стиле по примеру Версаля[2]. Расширение и достраивание дворца производил английский архитектор Кристофер Рен. В это время перед дворцом по образцу голландского Хет Лоо был разбит регулярный французский парк с лабиринтом. После смерти Марии II в 1694 году король потерял интерес к переустройству Хэмптон-Корта, и работы были остановлены. Король Георг II (умер в 1760 году) был последним монархом, проживавшим в Хэмптон-Корте. При нём же продолжались работы по оформлению интерьеров дворца.
К началу XIX века Хэмптон-корт пришёл в запустение, однако в эпоху романтизма покои Генриха VIII были отремонтированы, а королева Виктория открыла дворец для посещения широкой публике. В это же время управление дворцом было передано от короны правительству Великобритании. С 1998 года Хэмптон-Корт находится в ведении фонда «Исторические Королевские дворцы»[3].
Напишите отзыв о статье "Хэмптон-корт"
Примечания
- Комментарии
- ↑ По прямой до Чаринг-Кросс.
- Источники
- ↑ [www.bbc.co.uk/history/british/tudors/hampton_court_01.shtml Hampton Court: The Lost Palace]. // bbc.co.uk. Проверено 14 декабря 2014.
- ↑ Холлис, Лео. [books.google.ru/books?id=oW3hMxU8qYsC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Люди, которые создали современный Лондон] = The Men Who Made Modern London. — Orion Books. — Лондон: The Phoenix, 2011. — С. 1686.
- ↑ [books.google.ru/books?id=xa0D0PqiwfEC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Hampton Court] // Энциклопедия Лондона = The London Encyclopaedia. — 3-е издание. — McMillan, 2008. — С. 378—380. — 1119 с. — ISBN 978-1-4050-4925-2. (англ.)
Ссылки
- [www.hrp.org.uk/hamptoncourtpalace/ Хэмптон-Корт.] На сайте фонда «Исторические Королевские дворцы».
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хэмптон-корт
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
