Хюльзер-Берг

Хюльзер-БергХюльзер-Берг

</tt>

</tt>

</tt>

</tt>

</tt> </tt>

Хюльзер-Берг, март 2011 год
51°23′07″ с. ш. 6°32′24″ в. д.51.3854361° с. ш. 6.5401639° в. д. / 51.3854361; 6.5401639
Страна	Германия Германия
Ближайший город	Крефельд
Средняя высота	50 м, максимальная — 63 м м
Посещаемость	до 450 тысяч (2010)

Хюльзер-Берг (нем. Hülser Berg — «Хюльсская гора», по городскому району Хюльс) — естественное поднятие ледникового происхождения над террасой Нижнего Рейна, входящее в черту города Крефельд (Германия) и входящее в число охраняемых природных объектов.

Общая географическая характеристика

Поднятие представляет собой холмистое возвышение с максимальной высотой 63 метра над уровнем моря, что на 31 метр выше окружающей плоской речной долины. Расположено на северо-западе города Крефельд в окружении небольших частных усадьб хуторского типа. Площадь около 1 км². Является высшей естественной точкой города Крефельда, за исключением искусственных холмов, расположенных в двух километрах южнее, имеющих абсолютные высоты, превышающие 70 метров и являющихся объектами утилизации отходов человеческой деятельности.

Происхождение

Холм образовался в стадию Дренте ледникового периода Заале (Днепровский ледниковый период Русской равнины) на границе его максимального распространения примерно 150 тысяч лет назад. Представляет собой морену напора и сложен рыхлыми отложениями, как местного, так и скандинавского происхождения, среди которых преобладает слабо окатанный песчано-галечный материал с отдельными эрратическими валунами. Несколько таких валунов диамером до 1 метра лежат на поверхности холма.

Люди на горе

Археологическими исследованиями установлено, что первые люди появились на Хюльзер-Берг в голоцене, примерно 8 тысяч лет назад. В 1979 году экспедиция под руководством Детлефа Штендера (Detlef Stender) обнаружила стоянки периодов мезолита-неолита. Было найдено множество кремневых артефактов (наконечники стрел и кремневые скребки), позволившие утверждать, что люди проживали на горе значительное время. Сейчас эти находки экспонируются в музее крепости Линн (Крефельд).

Несколько ранее, в 1909 году на холме были обнаружены остатки кельтской крепости. Она была обнесена двойным валом по периметру в 400 метров. Были раскопаны предметы обихода, засвидетельствовавшие о произошедшем крупном пожаре.

Везде по поверхности холма встречаются круглые углубления, служившие печами обжига для гончарных изделий. С XVII по XIX век на холме сложился крупнейший гончарный центр, снабжавший горшечными изделиями и черепицей всё левобережье Нижнего Рейна.

Хюльзер-Берг хранит и печальные страницы своей истории. С 1600 по 1800 год на северо-западе холма совершались казни преступников, поэтому холм иначе называют Гальгенберг, то есть «гора виселицы». Здесь вешали и обезглавливали опасных грабителей и преступников, а также приговорённых на смерть женщин, заподозренных в колдовстве, так называемых ведьм. В настоящее время на холме находится несколько богатых частных усадьб.

Саги

Местное народное предание связывает с Хюльзер-Берг несколько сказаний. Большая часть из них представляют собой поучительные истории, в том числе и трагические. Например, одна из саг повествует о племени карликов, проживавшем на горе, у которых был свой король. Его убил выстрелом во время охоты некий местный граф. Во время похорон своего короля карлики пели песню и после её окончания один из карликов тонул в озере. Таким образом потонуло всё племя и гора стала пустынной…

Ссылки

• [www.trivago.de/krefeld-15482/natur-landschaftliches/huelser-berg-884279/bewertung-o355764 Die höchste natürliche Erhebung in Krefeld]  (нем.)
• [wander.blog.de/2007/05/06/krefeld_hulser_berg_wildgehege_aussichts~2223110/ wander.blog.de/2007/05/06/krefeld_hulser_berg_wildgehege_aussichts~2223110/]

Отрывок, характеризующий Хюльзер-Берг

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.