Хярё, Клаус
Поделись знанием:
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
| Клаус Хярё | |
| Klaus Härö | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
с 1993 |
Клаус Хярё (фин. Klaus Juhani Härö, род. 31 марта 1971, Порвоо, Финляндия) — финский кинорежиссёр, сценарист, продюсер.
Образование: Университет искусств (фин. Taideteollinen korkeakoulu (TAIK)), кинематографический факультет, режиссёрское и сценарное отделение, магистр искусств 1999[1].
В 2003 году Клаус Хярё был награждён призом Ингмара Бергмана, победитель которого избирался самим режиссёром Бергманом.
В декабре 2015 года фильм «Фехтовальщик» был номинирован на премию Золотой глобус в номинации «Лучший фильм на иностранном языке»[2], однако не получил награды[3].
Фильмография
- 1993 — Johannes 10-11 år (Johannes 10-11 v.) (короткометражный)
- 1995 — Jagande efter vind (Tuulen tavoittelua) (короткометражный)
- 1997 — Maraton (lyhytelokuva)
- 1998 — Två kärlekar (Kaksi rakkautta) (документальный)
- 1998 — Ofödda poeters sällskap (Syntymättömien runoilijoiden seura) (документальный)
- 1998 — Monica Penn: «Ground Rush» (музыкальный видеоклип)
- 1998 — Nattflykt (Yölento) (короткометражный)
- 1999 — Sommartider (Samassa veneessä) (короткометражный)
- 1999 — Hem över havet (Meren yli kotiin) (документальный)
- 1999 — «Ночной полёт» фин. Yölento / швед. Nattflykt (28 мин.)
- 2000 — Gator av guld (Kadut kuin kultaa) (документальный)
- 2001 — Три желания / фин. Kolme toivetta / швед. Tre önskningar
- 2002 — «Элина, словно меня и не было» / фин. Näkymätön Elina / швед. Elina - som om jag inte fanns (77 мин.)
- 2003 — «Статист» швед. Statisten / фин. Statisti (документальный, 50 мин.)
- 2005 — «Главная роль» швед. Huvudrollen / фин. Päärooli (29 мин.)
- 2005 — «Моя лучшая мама» / фин. Äideistä parhain
- 2007 — «Новый человек» / швед. Den nya människan / фин. Uusi ihminen
- 2009 — «Письма отцу Якобу» / фин. Postia pappi Jaakobille
- 2015 — «Фехтовальщик» / фин. Miekkailija. В марте 2016 года фильм получил главную кинематографическую премию Финляндии — премию Юсси — в номинации «лучший фильм года»[4].
Напишите отзыв о статье "Хярё, Клаус"
Примечания
- ↑ suomenkuvalehti.fi/jutut/kulttuuri/klaus-haro Klaus Härö, Suomenkuvalehti
- ↑ [yle.fi/novosti/novosti/article8519641.html Фильм Клауса Хярё претендует на премию «Золотой глобус».] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 10 декабря 2015. (Проверено 10 декабря 2015)
- ↑ [yle.fi/novosti/novosti/article8585984.html Финский «Фехтовальщик» не получил «Золотой Глобус».] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 11 января 2016. (Проверено 11 января 2016)
- ↑ [yle.fi/novosti/novosti/article8756432.html Jussi-gaalassa palkittiin vuoden 2015 parhaat elokuvat ja näyttelijät] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 19 марта 2016. (Проверено 26 марта 2016) (фин.)
Ссылки
- [www.kidsreview.ru/reviews/%C2%ABelina-slovno-menya-i-ne-byvalo%C2%BB-elina-som-om-jag-inte-fanns-if-i-didnt-exist-klaus-khyare-2002 Рецензия на фильм «Элина, словно меня и не бывало»]
Отрывок, характеризующий Хярё, Клаус
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
