Хёне, Хайнц

Хайнц Хёне

Хайнц Хёне (нем. Heinz Höhne; 1926, Берлин — 27 марта 2010, Гросхансдорф) — немецкий журналист и писатель.

Биография

Хайнц Хёне вырос в Берлине. В конце Второй мировой войны был призван на службу в вермахт, служил солдатом в танковом корпусе «Великая Германия». После войны учился на журналиста в Мюнхенском университете, работал свободным журналистом во многих печатных изданиях. В 1955 году был приглашён на постоянную работу в зарубежную редакцию новостного журнала Der Spiegel, где позднее возглавил отдел Великобритании и США. В журнале Хёне считался специалистом по секретным службам и педантичным экспертом в расследованиях. После скандала, связанного с уголовным преследованием сотрудников журнала, Хёне два года своей работы посвятил поиску доказательств, что сведения, использованные в журнальной статье, из-за которой разразился скандал, уже публиковались ранее в других изданиях. На это время руководство отделом зарубежной редакции Хёне передал одному из своих коллег. В ходе расследования Хёне обнаружил документы, освободившие Курта Георга Кизингера от обвинений в нацистских убеждениях, что позволило тому в конечном счёте занять кресло федерального канцлера ФРГ. До 1991 года Хёне являлся главным редактором журнала, в последние годы руководил редакцией серийных изданий. Считался последовательно консервативным журналистом.

Большую известность Хёне обеспечили его подробные исследования по истории Третьего рейха, в частности, истории СС, проведённые благодаря серии статей в журнале в 1966 году. В ходе подготовки книги Хёне в течение двух лет ознакомился с более чем 70 тыс. документов, например, из Главного архива НСДАП. Хотя его сочинения в настоящее время уже не соответствуют современному уровню знаний, они по-прежнему переиздаются без изменений. Книга Хёне о СС считается классической работой по истории СС, несмотря на некоторые недостатки, связанные с тем, что автор слишком доверял словам офицеров СС, с которыми он лично был знаком. Непроверенное воспроизведение истории, изложенной бывшими руководителями СС, подверглось критике со стороны многих учёных. Главной ошибкой Хёне считается ошибочное утверждение о том что войска СС не имели никакого касательства к концентрационным лагерям, как то было заявлено в Der Spiegel в 1966 году. Помимо истории СС Хайнц Хёне занимался изучением дела Фрича — Бломберга и коррупционными делами в Германии, в 1976 году он писал о Канарисе, в 1972 — о «Красной капелле». В 1983 году Хёне написал серию статей, посвящённых приходу к власти национал-социалистов, по мотивам которых была издана отдельная книга.

Сочинения

• Der Orden unter dem Totenkopf — Die Geschichte der SS. Verlag Mohn 1967. Viele Auflagen folgten, z.B. 2002 ISBN 3-572-01342-9; die letzte im Bassermann Verlag 2008. Keine dieser Auflagen wurde überarbeitet oder auf Fehler hin korrigiert.
• Kennwort Direktor. Die Geschichte der Roten Kapelle. (1. Auflage 1970) S. Fischer Verlag: Frankfurt am Main 1991, ISBN 3-10-032501-X.
• Canaris: Patriot im Zwielicht. München: Bertelsmann 1976, 1984, ISBN 3-570-01608-0.
• Der Krieg im Dunkeln. Macht und Einfluss der deutschen und russischen Geheimdienste. Bertelsmann, München 1985, ISBN 3-570-05667-8.
• Gebt mir vier Jahre Zeit. Hitler und die Anfänge des Dritten Reichs. Econ 1991 (als: Zeit der Illusionen — Hitler und die Anfänge des Dritten Reichs 1933—1936.) Ullstein 1996, 1999, ISBN 978-3550070952.
• Mordsache Röhm — Hitlers Durchbruch zur Alleinherrschaft 1933—1934. Rowohlt, Reinbek 1984, ISBN 3-499-33052-0.
• mit Hermann Zolling: Pullach intern — General Gehlen und die Geschichte des Bundesnachrichtendienstes. Hoffmann und Campe, Hamburg 1971, ISBN 3-455-08760-4.
• Machtergreifung — Deutschlands Weg in die Hitler-Diktatur. Rowohlt, Reinbek 1983, ISBN 3-499-33039-3.

Ссылки

• [portal.dnb.de/opac.htm?method=simpleSearch&query=104234997 Хёне, Хайнц] в Немецкой национальной библиотеке
• [www.spiegel.de/spiegel/print/d-69879393.html Der Spiegel: Некролог] (нем.)

Отрывок, характеризующий Хёне, Хайнц

Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.