Хён Ён Чхоль
Поделись знанием:
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
| Хён Ён Чхоль кор. 현영철<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 2014 год — 2015 год | |||||||||||||||||||||
| Предшественник: | Чжан Чжон Нам | ||||||||||||||||||||
| Преемник: | Пак Ён Сик | ||||||||||||||||||||
| Вероисповедание: | отсутствует (атеист) | ||||||||||||||||||||
| Рождение: | 11 января 1949 Оран (Хамгён-Пукто), КНДР | ||||||||||||||||||||
| Смерть: | 30 апреля 2015 (66 лет) КНДР | ||||||||||||||||||||
| Партия: | ТПК (19??) | ||||||||||||||||||||
| Военная служба | |||||||||||||||||||||
| Годы службы: | 1966-2015 | ||||||||||||||||||||
| Принадлежность: |  КНДР
| ||||||||||||||||||||
| Звание: |  Генерал армии КНА
| ||||||||||||||||||||
| Награды: |
| ||||||||||||||||||||
Хён Ён Чхоль (кор. 현영철?, 玄永哲?</span>, 11 января 1949 — 30 апреля 2015[1][2]) — северокорейский военачальник, министр Народных Вооружённых Сил, бывший начальник Генерального Штаба КНА (июль 2012 — май 2013).
В апреле 2015 года по линии разведки Южной Кореи поступила информация, что его расстреляли 30 апреля, но официальное подтверждение[уточнить] эти сведения получили лишь 16 июня 2015 года[3].
Содержание
Биография
Родился 11 января 1949 года в уезде Оран провинции Северный Хамгён[2][4].
С 1966 года служил в Корейской народной армии. Окончил Военный университет имени Ким Ир Сена, служил командиром батальона, командиром полка, командиром бригады, начальником штаба учебного центра, заместителем начальника Генерального штаба, начальником Разведывательного управления, командующим корпусом[5][6].
На Третьей конференции Трудовой партии в сентябре 2010 года избран членом её Центрального комитета. В декабре 2011 Хён Ён Чхоль вошёл в список комиссии по организации похорон Ким Чен Ира под номером 77.
16 июля 2012 года решением Комитета Обороны и Центрального военного совета Трудовой партии Кореи назначен начальником Генерального штаба Корейской народной армии с присвоением звания вице-маршала (кор. 차수).
Однако в октябре того же года Хён Ён Чхоль был замечен на публике с погонами генерал-полковника. Понижение его в звании южнокорейские СМИ связывали с произошедшим в конце сентября инцидентом в районе демилитаризованной зоны, когда боец, уличённый командиром в краже еды, совершил затем побег в Южную Корею, предварительно убив командиров взвода и отделения.
На мартовском 2013 года пленуме Центрального комитета Трудовой партии Кореи получил повышение в партийной иерархии, став кандидатом в члены Политбюро ЦК ТПК.
В мае 2013 года назначен командующим одного из корпусов. В июня 2014 года назначен министром Народных Вооружённых Сил, в сентябре того же года решением Верховного Народного Собрания избран членом Государственного Комитета Обороны. С июля 2015 года министром стал Пак Ён Сик[7].
Казнь
13 мая 2015 Национальное агентство разведки Южной Кореи сообщило о том, что 30 апреля 2015 года Хён Ён Чхоль был расстрелян из крупнокалиберной зенитной установки ЗПУ-4 на военном полигоне в присутствии сотен зрителей[8][прим. 1][9]. Позже российские и южнокорейские СМИ сообщали о других датах и обстоятельствах расстрела опираясь на информацию из неназванных источников. Появившиеся в ряде СМИ сообщения, согласно которым Хён казнён за то, что заснул во время заседания с участием Ким Чен Ына[10][11], в первоначальных вариантах сообщений отсутствуют.
Государственный телеканал КНДР давал кадры якобы казненного министра после предполагаемой даты казни[12]. Слухи о казни Хён Ён Чхоля вызвали пристальный интерес мировой прессы[8]. Власти Южной Кореи считают необходимым провести детальный анализ данных о предполагаемой казни Хён Ён Чхоля.
Сведения о казни министра были официально подтверждены в северокорейских дипломатических источниках[уточнить] 16 июня 2015 года.[3]
Воинские звания
| генерал-майор | генерал армии | вице-маршал |
|---|---|---|
|
|
|
| 1992 | 2010 | 2012 |
| генерал армии | генерал-полковник | генерал армии |
|
|
|
|
| 2012 | 2013 | 2014 |
Награды
Указом Президиума Верховного народного собрания от 9 февраля 2012 года был награждён вместе с другими официальными лицами Орденом Ким Чен Ира[13].
Напишите отзыв о статье "Хён Ён Чхоль"
Примечания
- Комментарии
- ↑ Гражданский комитет по правам человека в КНДР (г. Вашингтон, США) распространил спутниковый снимок «необычной активности» одном из военных полигонов КНДР в октябре 2014 г. На снимке видна батарея из шести зенитных орудий и мишень на расстоянии 30 м. По мнению правозащитников, наиболее вероятным объяснением может быть публичная казнь особой жестокости ([www.economist.com/news/asia/21651315-reports-another-high-level-execution-would-be-appallingif-ascertained-purge-or-perjury «Politics in North Korea: Purge or perjury»]).
- Сноски
- ↑ [www.upi.com/Top_News/World-News/2015/06/15/North-Korea-officially-confirmed-Hyon-Yong-Chols-execution-says-source/3271434354542 North Korea officially confirmed Hyon Yong Chol's execution], United Press International (15 June 2015).
- ↑ 1 2 [www.bbc.co.uk/news/world-asia-32716835 Hyon Yong-chol, the general who rose out of obscurity], BBC News (13 May 2015).
- ↑ 1 2 [www.breitbart.com/national-security/2015/06/16/north-korea-confirms-defense-official-executed-for-napping-at-meeting/ North Korea Confirms: Defense Official Executed for Napping at Meeting — Breitbart]
- ↑ [www.upi.com/Top_News/World-News/2015/05/13/North-Korea-defense-chief-was-purged-maybe-not-executed-says-Seouls-spy-agency/1931431522581/ North Korea defense chief was purged, maybe not executed, says Seoul's spy agency] (13 May 2015).
- ↑ [www.yonhapnews.co.kr/video/2602000001.html?cid=MYH20150513005600038&input=1825m «현영철 北인민무력부장, 고사총으로 공개처형»], 연합뉴스
- ↑ [www.nocutnews.co.kr/news/4412128 北 현영철 처형 이유와 파란만장의 군생활은?], 노컷뉴스
- ↑ [tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/2112478 Пресса КНДР подтвердила назначение Пак Ён Сика новым министром обороны]
- ↑ 1 2 [www.economist.com/news/asia/21651315-reports-another-high-level-execution-would-be-appallingif-ascertained-purge-or-perjury «Politics in North Korea: Purge or perjury» The Economist, May 14th 2015]
- ↑ [www.dailymail.co.uk/news/article-3158786/Seoul-North-Korea-media-confirms-purging-defense-chief.html «North Korea has confirmed executing its defence chief after Seoul's spies revealed he was blasted by anti-aircraft guns for falling asleep in a meeting with Kim Jong-un»]
- ↑ [www.reuters.com/article/2015/05/13/us-northkorea-purge-idUSKBN0NY01J20150513 Reuters]
- ↑ [www.wsj.com/articles/north-korean-defense-minister-executed-by-anti-aircraft-fire-south-says-1431483504 Wall Street Journal: North Korean Defense Minister Executed by Antiaircraft Fire, South Says]
- ↑ [ria.ru/world/20150514/1064477380.html Телевидение КНДР показало генерала, о казни которого сообщили СМИ].
- ↑ [www.rodong.rep.kp/InterKo/index.php?strPageID=SF01_02_01&newsID=2012-02-14-0003 주체혁명위업,사회주의강성국가건설위업수행에 크게 기여한 일군들과 인민군군인들,근로자들에게 김정일훈장을 수여함에 대하여] (кор.)
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хён Ён Чхоль
– Хорошо, – сказал доктор.Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
Категории:
- Родившиеся 11 января
- Родившиеся в 1949 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Хамгён-Пукто
- Умершие 30 апреля
- Умершие в 2015 году
- Кавалеры ордена Ким Ир Сена
- Кавалеры ордена Ким Чен Ира
- Кавалеры ордена Национального флага КНДР
- Кавалеры ордена Свободы и Независимости КНДР
- Кавалеры ордена Труда КНДР
- Политики КНДР
- Члены ТПК
- Расстрелянные в Северной Корее
- Казнённые политики
- Маршалы
- Казнённые военные
- Казнённые в 2015 году
