Хёрбст, Джон Эдвард

Джон Эдвард Хёрбст John Edward Herbst<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Посол США на Украине
1 июля 2003 — 26 мая 2006
Предшественник:	Карлос Паскуаль
Преемник:	Уильям Тейлор младший
Посол США в Узбекистане
1 ноября 2000 — 12 июля 2003
Предшественник:	Джозеф Пресел
Преемник:	Джон Парнелл
Вероисповедание:	православие
Рождение:	12 августа 1952(1952-08-12) (71 год) Роквилл-Сентер, штат Нью-Йорк
Супруга:	Надежда Кристофф Хёрбст
Профессия:	дипломат

Джон Эдвард Хёрбст (англ. John Edward Herbst; 12 августа 1952, Роквилл-Сентер, Нью-Йорк) — отставной американский дипломат; посол США в Узбекистане (2000—2003) и посол США на Украине (2003—2006). В 2006 году госсекретарь США Кондолиза Райс назначила Джона Хёрбста координатором Управления реконструкции и стабилизации. Он принял новое положение в летом того же года.

Биография

Образование

Получил степень бакалавра наук в области дипломатической службы в Школе дипломатической службы Джорджтаунского университета в 1974 году и степень магистра искусств в области права и дипломатии в Флетчеровской школы права и дипломатии при Университета Тафтса (Медфорд, Массачусетс) в 1978 году. Также обучался в Школе перспективных международных исследований в Болонье, Италия, при Университете Джонса Хопкинса.

Начало Дипломатической карьеры

Поступил дипломатическую службу в 1979 году. Он работал в качестве политического советника в американских посольствах в Тель-Авиве, Москве и Эр-Рияде. Он также работал директором по региональным вопросам в Ближневосточном бюро Государственного департамента США, директором Управления Независимых Государств и по делам Содружества, первым заместителем посла по особым поручениям для новых независимых государств. В 1997 по 2000 годы работал Генеральным консулом США в Иерусалиме.

Был свидетелем драматической ситуации, возникшей в связи с имущественными спорами между духовными миссиями РПЦЗ и Московского Патриархата. Будучи мирянином Русской Зарубежной Церкви, поддерживал миссию РПЦЗ, за 7 июня 2000 года архиепископ Марк (Арндт) благодарственную грамоту «за его деятельность в защиту наших сестер, находившихся в начале этого года в заключении в тяжелых условиях в Иерихоне, и интересов нашей Церкви в Святой Земле».

Посол США в Узбекистане

В феврале 2000 года кандидатура Джона Хербста была предложена президентом Клинтоном на должность посла США в Узбекистане. Сенат утвердил его кандидатуру на 8 сентября. Посол Хербст прибыл в Ташкент 28 октября 2000 года и вручил верительные грамоты президенту Узбекистана Исламу Каримову 1 ноября 2000 года. Посол Хербст, бывший послом США в Узбекистане на ранних стадиях из операции «Несокрушимая свобода», помог устроить базовый доступ в стадии раскачки.

В период после событий 11 сентября, Узбекистан стал местом повышенной важности для США, благодаря своей границе с Афганистаном, и стал стратегическим союзником в войне с террором. Одной из важных особенностей этого во время его пребывания была сдача в аренду авиабазы Карши-Ханабад для поддержки миссии против Аль-Каиды. Его британский коллега Крейг Мюррей, работавший в Узбекистане с 2002 года, написал о своих встречах с Хербстом в своих мемуарах «Murder in Samarkand — A British Ambassador’s Controversial Defiance of Tyranny in the War on Terror», вышедших в 2006 году.

Посол Хербст представлял американскую помощь правительству Узбекистана и способствовал целому ряду изменений в стране, в том числе предоставлению Международному комитету Красного Креста доступа в тюрьмы Узбекистана. Посол Хербст способствовало создание неправительственной организации, деятельность которой связана с правами человека в стране. Посол Хербст был вовлечён в реформе системы правосудия и во время его пребывания был начат судебный процесс в отношении двух сотрудников службы безопасности, которые злоупотребляли своей властью во время работы в тюрьме в Узбекистане.

Глобальное партнерство против распространения оружия и материалов массового уничтожения

23-24 апреля 2002 года, посол Хербст посетил международную конференции в Москве, чтобы добиться международной поддержки Глобального партнёрства против распространения оружия и материалов массового уничтожения. В ходе конференции посол Хербст вручил украинскому министру иностранных дел Константину Грищенко письмо от заместителя госсекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности Джона Болтона. Письмо призвало Украину поддержать Глобальное партнёрство. В письме также затрагивались темы нераспространения, принятые на саммите большой восьмёрки в 2002 году.

Посол США на Украине

Выступая 18 июня 2003 года перед членами комитета сената США, сказал: «Можно считать, что большая часть моей карьеры была подготовкой к этому назначению. Примерно половина из 24 лет, проведенных на дипломатической работе, пришлась на деятельность в СССР, а затем в независимых государствах, образовавшихся в результате распада Союза. С 1994-го по 1997 год я работал с правительством Украины по многим направлениям, в том числе и по развитию отношений Украина — НАТО». 13 сентября прибыл в Киев

В период его работы на Украине произошла Оранжевая революция, посол Хербст был вовлечён в события, которые привели к приходу к власти Виктора Ющенко и значительно повлияли на его президентство. Посол Хербст был описан Daily Times как «эрудит, обаятельный и лингвистически одарённый дипломат», которому удалось «добиться одобрения политики Буша, согласно которой Украина не должна вступать в Единое экономическое пространство с Россией, Беларусью и Казахстаном», потому что «не в [её] интересах иметь эту затрудняющую интеграцию».

В 2005 году посол Хербст назвал репутацию министра внутренних дел Украины Николая Билоконя, работавшего в правительстве с 2003 года, «неприемлемой». В том же месяце посол Хербст работал с вновь назначенным министром внутренних дел Украины Юрием Луценко над реформированием министерства. Новое министерство было реорганизовано для соответствия изменившейся политической и социально-экономической среды на Украине. В ходе встречи посол Хербст предложил поддержку американских правоохранительных органов и отметил, что США готовы предоставить помощь Министерству внутренних дел Украины.

После Оранжевой революции, посол Хербст способствовал финансированию новостных источников на Украине. Его усилия привели к тому, что Агентства США по международному развитию выделило 2,4 млн долларов на развитие средств массовой информации в стране. Посол Хербст реализовал свою стратегию, сосредоточившись на подготовке тренеров и педагогов в области коммуникационных дисциплин, в том числе в Украинский центр реформы украинского образования и киевская неправительственная организация «Телекритика». Посол Хербст курировал третичное финансирование ряда структур, в том числе Фонда Open Media, спонсируемого Международным Фондом Возрождения и работал со своими сторонниками в посольстве США, включая пресс-атташе Брента Байерса, с целью 750 000 долларов в 2005 году. посол Хербст курировал финансирование в поддержку «независимых» СМИ в Украине. Посол Хербст согласовал с Европейской Комиссией на Украине и добился дополнительных 3,5 млн евро в период с 2003 по 2005 год.

В января 2004 года встречался с митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром (Сабоданом).

В апреле 2006 гола «в результате телефонного совещания между архиереями РПЦЗ Джон Хербст признан избранным от Одесской епархии делегатом на IV Всезарубежный Собор».

Координатор по реконструкции и стабилизации

Летом 2006 года Посол Хёрбст вступил в должность координатора по реконструкции и стабилизации.

Во время своего пребывания в должности, посол Хёрбст основал Гражданский корпус реагирования, вобравший в свои ряды более 1000 человек, и курировал свои миссии в ряде стран: Судан, Чад, Гаити, Ливан, Косово, Ирак и Афганистан.

Под руководством Хёрбста Гражданский корпус реагирования и Управление координатора по реконструкции и стабилизации оказывали поддержку более 20 посольствам США.

В его обязанности входило планирование и координация с целью предотвратить конфликт и передавать устойчивые решения по стабилизации в странах, где есть опасность возникновения или развития конфликтов.

Хёрбст был особенно успешным в построении межведомственной поддержки и использования концепции «умной силы» через политические комитеты и координацию групп с участием лиц из Агентства США по международному развитию и министерства юстиции, торговли, сельского хозяйства, национальной безопасности, здравоохранения и социальных служб и казначейства.

Афганистан

В Афганистане посол Хербст возглавил Гражданский корпус реагирования внутри гражданского волнения, обеспечивая общегосударственную экспертизу и создание афганского потенциала на центральном и командном уровнях. Его команда совершенствовала сотрудничество между военными и гражданскими лицами, начиная с гражданско-военными группы в Кабуле, управляла планами интегрирования американских усилий в Афганистане, и стала автором гражданско-военной оперативной базы для деятельности двенадцати провинциальных групп по восстановлению во главе с США.

Межведомственная система управления

В целях более полной координации между участниками разных ведомств Джон Хёрбст разработал Межведомственную систему управления. В доводах по поводу «нерегулярной войны» и «операциях по стабилизации»: Подходы к Межведомственной интеграции, данного до встречи Подкомитета по надзору и расследованиям с Подкомитетом по вопросам терроризма и нетрадиционных угроз и возможностей Комитета по делам вооруженных сил, посол Хёрбст рассуждал, как система была создана в ответ на продолжающиеся трудности и чтобы синхронизировать и действовать в тандеме со стратегическим планом. Выявленные в директиве № 44 Службы национальной безопасности президента и как сложное и трудное, координировние между ведомствами стало препятствием, поэтому Хёрбст и Управление координатора по реконструкции и стабилизации должны были сохранять самообладание и терпение, но имела успех в многочисленных странах.

Посол Хербст связанные системы управления Межведомственную с Законом Голдвотера-Николса, говоря: «Я думаю, что Межведомственная система управления под Национального Директивы безопасности Президента 44 примерно аналогична Голдуотера-Николса. Это Президентская директива по национальной безопасности и наше соглашение, как мы реализуем это установили межведомственной координации, чего не было в прошлом». В краткосрочной перспективе Посол Хербст увидел Межведомственную систему управления как способ немедленного решения задач, стоящих в Ираке путём координации с военными таким образом, что занимается гражданских лиц и межведомственной. Он изложил результаты будущих обязательств в Афганистане и предусмотрел способ избежать дубликатов попыток и достижения единства усилий между командными структурами.

Меморандум о взаимопонимании между США и Австралией

В октябре 2009 года премьер-министр Австралии Кевин Радд объявил о создании Австралийского гражданского корпуса (Australian Civilian Corps) на Саммите стран Восточной Азии в Таиланде.

Для того, чтобы сотрудничать и развивать потенциал Управления координатора по реконструкции и стабилизации и Австралийского гражданского корпуса Хёрбст координировал подписание меморандума.

Меморандум подробно описывает, как обе организации будут обмениваться накопленным опытом и методологией измерения эффективности с тем чтобы прийти к предотвращению конфликтов и восстановлению и стабилизации целей.

Меморандум фокусируется на построении прочного мира путём повышения взаимодействия между гражданскими реконструкционными и стабилизационными организациями и укрепления гражданского потенциала по всему миру. Меморандум планируется к рассмотрению в 2013 году.

Центр комплексных операций Национального университета обороны

В июле 2010 года был назначен директором Центра комплексных операций Национального университета обороны (National Defense University Center for Complex Operations).

В качестве директора, Джон Хёрбст будет использовать свои 30-летний дипломатический опыт чтобы способствовать карьеры специалистов, которые станут следующим поколением национальных практиков обороны. Как заслуженный эксперт, посол Хёрбст должен был обеспечить руководство над студентами и преподавателями в Университете национальной обороны, эффективно продолжая передовой опыт Центра Комплексных операций как ведущего университета в области дипломатии, обороны и развития.

Личное

Был женат на Надежде Кристофф Хёрбст (скончалась 1 мая 2014), отец пятерых детей.

Свободно владеет русским языком и отчасти арабским.

Ссылки

• [russian.uzbekistan.usembassy.gov/herbst_ru.html Джон Эдвард Хёрбст]
• [www.pravda.com.ua/rus/articles/2014/01/13/7009382/ Посол США в Украине в 2003—2006 годах Джон Хербст: Санкции против украинских чиновников уже однажды сработали] // «Украинская правда», 13 января 2014

Отрывок, характеризующий Хёрбст, Джон Эдвард

В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.