Хёрд, Джон
| Джон Хёрд | |
| John Heard | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
Джон Мэттью Хёрд-младший (англ. John Matthew Heard, Jr.; р. 7 марта 1945, Вашингтон, округ Колумбия) — американский актёр.
Содержание
Биография
Джон Хёрд родился 7 марта 1945 года в Вашингтоне. Он окончил иезуитскую школу имени Гонзаги, а затем Университет Кларка в Массачусетсе. Хёрд ещё в школе начал играть в театре, а в начале 1970-х годов стал профессиональным актёром, начав с работы в чикагском экспериментальном театре. Его дебют в постановке «Неудачники» Дэвида Рэйба был отмечен премией «Theatre World Award» в 1976 году. В 1979 году Хёрд получил премию Obie за роль Кассио в постановке «Отелло» в рамках Нью-йоркского шекспировского фестиваля[1].
Дебют Хёрда в кино состоялся в 1977 году в комедийной драме режиссёра Джоан Миклин Сильвер «Между строк», где он исполнил главную роль. Сотрудничество Хёрда и Сильвер продолжилось в романтической драме «По уши влюблённый» 1979 года, за роль в которой актёр получил положительные отзывы критиков[2]. В том же году Хёрд сыграл роль преподобного Артура Диммесдейла в четырёхсерийном телевизионном фильме по роману Натаниэля Готорна «Алая буква».
После фильма «Путь Каттера» (1981), в котором он сыграл спившегося ветерана войны во Вьетнаме, за Хёрдом закрепилась репутация серьёзного драматического актёра, хотя фильмы с его участием пока не пользовались успехом у зрителей. Благодаря хорошим отзывам критиков Хёрд привлёк к себе внимание голливудских продюсеров. Он исполнил роль хранителя зоопарка и любовника героини Настасьи Кински в фильме «Люди-кошки» (1982), затем главная роль в фильме «Каннибалы-гуманоиды из подземелий» (1984), снялся в фильме «После работы» (1985) Мартина Скорсезе, сыграл главного отрицательного персонажа в комедии «Большой» с Томом Хэнксом в главной роли и ленте «Убрать с дороги» (1990)[1].
Массовому зрителю Хёрд стал известен по роли Питера Маккаллистера, отца семейства, в комедиях «Один дома» (1990) и «Один дома 2: Потерянный в Нью-Йорке» (1992). Оба фильма оказались очень популярны, в том числе за пределами США. Хёрд также играл заметные роли в крупных кинопроектах «Пробуждение» (1992), «На линии огня» (1993), «Дело о пеликанах» (1993) и «Мои дорогие американцы» (1996). В 1995—1996 годах Хёрд исполнял роль окружного прокурора Роя Фолтригга в телесериале «Клиент» на канале CBS, который несмотря на хорошие отзывы транслировался лишь в течение одного сезона[1].
С конца 1990-х годов Хёрд много снимается для телевидения. В 1999 году он был выдвинут на премию «Эмми» в номинации «лучший приглашённый актёр в драматическом сериале» за роль коррумпированного полицейского в сериале «Клан Сопрано»[1][3]. Также он снимался в сериалах «C.S.I.: Место преступления Майами» (2003—2005), «Джек и Бобби» (2004—2005), «Звёздный крейсер „Галактика“» (2006), «Побег» (2005—2006), «Красавцы» (2007—2010), «Саутленд» (2009), «Власть закона» (2011).
В 2013 году снялся в фильме «Нападение на Уолл-стрит» в отрицательной роли банкира.
Личная жизнь
Имеет троих детей: Джона Мэттью Хёрда, Макса Хёрда и Аннику Хёрд. Рост составляет 1.76 м.
Напишите отзыв о статье "Хёрд, Джон"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [movies.yahoo.com/movie/contributor/1800021206/bio John Heard Biography] (англ.). Yahoo! Movies. Проверено 17 января 2012. [www.webcitation.org/6AYTx45za Архивировано из первоисточника 9 сентября 2012].
- ↑ Jeff Stafford. [www.tcm.com/this-month/article/157042|0/Chilly-Scenes-of-Winter.html Chilly Scenes of Winter] (англ.). Turner Classic Movies. Проверено 17 января 2012.
- ↑ [www.emmys.com/celebrities/john-heard John Heard Awards & Nominations] (англ.) (Emmys). Проверено 17 января 2012. [www.webcitation.org/6AYTxiT9L Архивировано из первоисточника 9 сентября 2012].
Ссылки
- Джон Хёрд (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Хёрд, Джон
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
