Централизованная библиотечная система города Обнинска

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ЦБС Обнинска»)
Перейти к: навигация, поиск

Централизованная библиотечная система г. Обнинска (муниципальное учреждение, сокращённо «МУ „ЦБС“») объединяет 10 библиотек и филиалов. Из них 6 библиотек обслуживают взрослое население, 4 — детский контингент читателей.

Услугами ЦБС пользуются более 40000 жителей города Обнинска и других городов региона — Боровска, Малоярославца, Балабанова. Ежегодно библиотеки ЦБС выдают жителям города более миллиона книг.





История

История библиотек города берёт своё начало с 1946-го года, когда ещё не было города Обнинска, а существовал лишь секретный объект, лаборатория «В», в которой учёные трудились над созданием первой в стране атомной электростанции. Книги, журналы и научная литература закупались в Москве и в Германии, и постепенно сформировалась целая библиотека, которой стала заведовать библиотекарь-лаборант Кристина Иоахим.

В 1949-м году фонды библиотеки разделили: техническая литература была передана Лаборатории «В» (впоследствии Физико-энергетический институт), а художественная стала основой Художественной библиотекой ФЭИ, позже носившей название профсоюзной. Сейчас это старейшая библиотека Обнинска, библиотека № 8 «Старый город».

В 1962 году открылась ещё одна библиотека с двумя отделами — для взрослых и детей. Здесь начинали работать директор библиотеки Долгина Тамара Васильевна, и Бочарова Елена Павловна, руководитель первой детской библиотеки, открытой в 1963 г.

В 1969 году по заказу ФЭИ было построено новое здание для крупной городской библиотеки, в народе прозванное «стекляшка». Долгое время в этом здании размещалась центральная городская библиотека, а сейчас его занимает библиотека-филиал № 1. Книжный фонд на момент открытия составлял чуть более 11000 книг. Директором новой библиотеки была назначена Тамара Васильевна Долгина, она же впоследствии стала первым руководителем Централизованной библиотечной сети. Библиотека стала местом общения в городе учёных, здесь проходили читательские конференции, диспуты и встречи с такими всесоюзно известными людьми как Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Зоя Богуславская, Юрий Трифонов, Юрий Нагибин, Юнна Мориц, братья Вайнеры, а также с редакциями всех «толстых» журналов.

Централизация библиотек Обнинска произошла в 1976 году. К тому времени городская библиотечная сеть насчитывала 3 взрослых и 3 детских библиотеки. Впоследствии к ЦБС присоединились профсоюзная и бывшая партийная, а ныне гуманитарная библиотека, расположенная в Доме Учёных.

В 1982 году центральная библиотека и центральная детская библиотека получили новое современное здание на улице Энгельса.

Центральная библиотечная система города Обнинска — постоянный участник межрегионального фестиваля по продвижению книги и чтения «Осень в Михайловском» в Пушкинских Горах. В разные годы ЦБС представляла на фестивале проекты, отмеченные в числе лидеров: «Литературный туризм — культурная ниша библиотек», «Русская классика: близкая и незнакомая» (руководитель О. Л. Онищенко), «Поэтический город» (руководитель Н. В. Коллегова), «„Я не была на той войне“: работа с Калужской областной Книгой Памяти» (руководитель О. В. Запевалова) и др.[1][2]

В 2013—2014 году ЦБС города Обнинска получила грант от Фонда Михаила Прохорова на проект «Нескучная классика», в рамках которого организовала в Обнинске встречи читателей с ведущими российскими литературоведами — Павлом Басинским, Алексеем Варламовым и др.[3]

Структура

В состав ЦБС входят:

  • Центральная библиотека г. Обнинска и филиалы № 1, № 2, № 5 и № 8 «Старый город»
  • Гуманитарная библиотека
  • Центральная детская библиотека и детские библиотеки-филиалы № 3, № 4, № 6

Деятельность

В библиотеках ЦБС регулярно проводятся выставки новых книг, картин, декоративно-прикладного искусства. Проходят вечера встреч с писателями, поэтами, музыкантами, знаменитыми гостями библиотеки, тематические вечера, библиографические обзоры. На базе библиотек ЦБС г. Обнинска организован доступ к электронному каталогу книг, статей и других баз данных.

Организация литературного туризма

Библиотекарь-методист Централизованной библиотечной системы города Обнинска Ольга Леонардовна Онищенко, работающая в системе с 1986 года, в 2008 году выиграла грант всероссийского конкурса «Литературная карта России» и начала разрабатывать цикл литературных экскурсий по Калужской области. Всего было разработано 15 маршрутов, связанных с Обнинском, Тарусой, Полотняным Заводом, Боровском, Малоярославцем, Спас-Загорьем, Богимово. Главный объект экскурсий — книга, через которую рассказывается о её авторе, прототипах, истории создания, литературно-историческом контексте. Основными участниками экскурсий стали социально незащищённые группы — пенсионеры, школьники и люди с ограниченными возможностями.

В 2011 году Онищенко создала новый цикл виртуальных экскурсий «В полях забытые усадьбы» об истории «литературных гнёзд» Калужской губернии, связанных с именами Карамзина, Гоголя, Пушкина, Толстого и их книгами — Дубровки, Городни, Авчурина, Бегичева.

В том же 2011 году Ольга Онищенко была номинирована коллективом ЦБС за эту работу на городской конкурс «Человек года» в номинации «Культура»[4].

Фонды

Фонды ЦБС насчитывают свыше 570 тысяч экземпляров. В библиотеке-филиале № 1 имеется специализированный фонд иностранной литературы — около 1000 экземпляров. В 1993 году на базе библиотеки-филиала № 4 по инициативе Храма св. Бориса и Глеба была основана православная библиотека. В настоящее время её фонды насчитывают более 6 тыс. экземпляров и включают Священное Писание, издания по русской философии начала 20 века, богословию, истории религии, христианской педагогике, жития святых и проповеди священников, детскую православную литературу, энциклопедии.

Директора

  • 1976—? — Тамара Васильевна Долгина (1937—2000). До назначения директором Централизованной библиотечной системы Обнинска была последовательно директором трёх обнинских библиотек: № 3 на улице Курчатова, Библиотеки-филиала № 1 («Стекляшки»), Центральной библиотеки. Последнее место работы — начальник «Союзпечати» города Обнинска. Умерла от тяжёлой болезни. Жена тренера по водным лыжам и инженера Суньята Рахматуллина, мать журналистки Татьяны Рахматуллиной[5].
  •  ? — по настоящее время — Людмила Михайловна Гурская, Заслуженный работник культуры Российской Федерации.

Библиография

  • [regions.ru/news/1687199/ Калужская область. Правосудие заступилось за детскую библиотеку] // Regions.ru. — 23 ноября 2004 года.
  • [regions.ru/news/1980484/ Ежегодно библиотеки Обнинска выдают читателям миллион книг] // Regions.ru. — 27 мая 2006 года.
  • Колупаев В. Е. [publiclibrary.ru/librarians/vstrechi/forum-Peterburg-18-Kolupaev.htm Конфессиональный аспект в работе публичной библиотеки] // Всероссийский Форум публичных библиотек. — Санкт-Петербург, 4—6 декабря 2007 года.
  • Субчак Ольга. [livepark.pro/blog/sobitiya/12949.html Ночь в библиотеке: как это было] // События. — 29 апреля 2013 года.
  • Ермилова Надежда. [www.vest-news.ru/news.php?id=53969 Обнинские библиотекари приняли участие в фестивале «Осень в Михайловском» на Пушкинских горах] // Весть. — 2 октября 2013 года.
  • [www.regnum.ru/news/cultura/1723445.html Российские писатели встретились с читателями Обнинска (Калужская область)] // REGNUM. — 23 октября 2013 года.
  • Коротков Сергей. [www.vest-news.ru/article.php?id=54642 Суете и моде вопреки. Обнинские читатели встретились с писателями] // Весть. — 26 октября 2013 года.
  • Задохина Екатерина. [livepark.pro/blog/sobitiya/17118.html Нескучная и злободневная классика] // События. — 20 февраля 2014 года.

Напишите отзыв о статье "Централизованная библиотечная система города Обнинска"

Примечания

  1. Ермилова Надежда. [www.vest-news.ru/news.php?id=53969 Обнинские библиотекари приняли участие в фестивале «Осень в Михайловском» на Пушкинских горах] // Весть. — 2 октября 2013 года.
  2. [www.museum.ru/N37748 Межрегиональный фестиваль по продвижению книги и чтения «Осень в Михайловском»] // Музеи России. — 17—18 сентября 2009 года.
  3. Задохина Екатерина. [livepark.pro/blog/sobitiya/17118.html Нескучная и злободневная классика] // События. — 20 февраля 2014 года.
  4. [www.ngregion.ru/chelovek-goda/292012chelovek-goda11 Человек года-2011] // НГ-регион. — 2011.
  5. Рахматуллина Татьяна. [archive.is/20120707200445/blogs.mail.ru/mail/chpr/36652C152F29795F.html Моя родословная] (22 марта 2011). Проверено 26 августа 2014.

Ссылки

  • [cbs-obninsk.ru/ Публичные библиотеки г. Обнинска (сайт ЦБС г. Обнинска)]
  • [cbs-obninsk.ru/o-nas/history/ История публичных библиотек Обнинска]
  • [www.admobninsk.ru/obninsk/social-sphere/culture/bibliotechnaya-sistema/?curPos=0&template=97 ЦБС г. Обнинска на сайте Администрации города Обнинска]
  • [www.culturemap.ru/?region=88&topic=10&subtopic=31&id=2648 ЦБС г. Обнинска на сайте «Культура регионов России»]

Отрывок, характеризующий Централизованная библиотечная система города Обнинска

– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.