Военторг на Воздвиженке

Здание
Центральный военный универсальный магазин (Военторг)
Фасад здания, 1916 г.
Страна	Россия
Москва	Улица Воздвиженка, 10
Архитектурный стиль	модерн
Автор проекта	С. Б. Залесский
Первое упоминание	1911 год
Строительство	1911—1913 годы
Состояние	Разрушено в 2003 г.

Военторг на Воздвиженке («Дом Экономического общества офицеров», Центральный военный универсальный магазин) в Москве находился на улице Воздвиженка, дом 10. Здание в стиле модерн с элементами ар-деко было построено в 1910—1913 годах по заказу Экономического общества офицеров Московского военного округа. Проект здания Военторга был выполнен архитектором С. Б. Залесским и удостоен премии Московской городской думы (1910). Несмотря на протесты общественности, снесён по решению Ю. М. Лужкова в 2003 году.

История Военторга

На этом месте в середине XVIII века находилась усадьба Матюшкиных, перешедшая к середине XIX века к дворянскому роду Базилевских. Строения усадьбы перестраивались в 1828 и 1849 годах.

В 1910 году Экономическое общество офицеров Московского военного округа объявило конкурс на проект застройки перешедшей к нему территории усадьбы большим торговым зданием и доходными домами. В конкурсе победу одержал проект архитекторов И. И. Рерберга и В. К. Олтаржевского, однако заказчик поручил строительство архитектору С. Б. Залесскому, проект которого занял второе место и был отмечен специальной архитектурной премией Московской городской думы. Проект Залесского предусматривал максимально возможное использование площадей здания в соответствии с требованиями того времени. В создании проекта также принимали участие инженеры Маршак и Финкельштейн. Здание было возведено на красной линии Воздвиженки в 1912—1913 годах.

На нижних трёх этажах построенного здания разместились лавки и магазины, на четвёртом этаже — конторские помещения, на пятом — швейные, портняжные и обувные мастерские, подвал и мансарды были отданы под склады товаров. Проект также предусматривал столовые для рабочих и служащих торгового здания. Вскоре после окончания строительства здания в нём в декабре 1910 — январе 1911 года прошла первая инаугурационная выставка нового объединения художников «Бубновый валет», среди членов которого были П. П. Кончаловский, Н. Е. Кузнецов, А. В. Куприн, А. В. Лентулов, С. И. Лобанов, И. И. Машков, А. А. Осмеркин, Р. Р. Фальк, А. А. Экстер, М. А. Фейгин и другие, положившая официальное начало образованию этого объединения живописцев.

Часть здания являлась жилой. В квартире № 4 около пятнадцати лет жил венгерский и советский деятель коммунистического движения Бела Кун.

За свою историю Центральный военный универсальный магазин (ЦВУМ) не менял своего назначения, всегда оставаясь главным военным универмагом страны. В 1994 году оптово-розничное торговое предприятие «Центральный военный универсальный магазин» было приватизировано в соответствии с Распоряжением Правительства РФ от 16 мая 1994 г. N 694-р, а в 1995 году 60 % акций вновь созданного ОАО «Торговый дом „Центральный военный универсальный магазин“», а также здания по ул. Воздвиженке (дом 10/2, строения 1 и 2) были переданы в государственную собственность г. Москвы.

В 1992 году из-за деформации несущего каркаса в здании произошла авария — обрушилась мраморная плита, отколовшаяся от облицовки колонн на уровне 4 этажа. В результате одна сотрудница Военторга — продавец отдела сувениров — погибла, ещё одна получила серьезную черепно-мозговую травму и стала инвалидом. В связи с аварийным состоянием универмаг был закрыт. В 1994 году универсальный магазин был закрыт в связи с нерентабельностью работы.

С 1995 года здание Военторга принадлежало Правительству Москвы и нескольким частным лицам, среди которых был певец Иосиф Кобзон. Существовали планы по реконструкции здания под размещение в нём аукционного дома по продаже антиквариата.

27 ноября 1998 года мэр Москвы Ю. М. Лужков издал распоряжение о проведении оценки и продаже акций ОАО «Торговый дом „Центральный универсальный магазин“», которому принадлежало историческое здание. Согласно указанному Распоряжению после продажи акций часть средств должна была поступить в федеральный бюджет. Однако, по словам заместителя министра имущественных отношений РФ С. В. Моложавого, акции Военторга были проданы без уведомления федеральных властей и федеральный бюджет доходов от сделки по продаже акций не получил.

В 2000 году Правительство Москвы провело открытый аукцион по продаже 97,8 процента акций ОАО «Торговый дом „Центральный универсальный магазин“», победителем в котором был признан холдинг «МосЭкспо», перечисливший в качестве залога 2,2 миллиона долларов.

В 2002 году 99,4 % акций ЗАО «Торговый дом „ЦВУМ“» перешло в собственность группы «АСТ» предпринимателя Тельмана Исмаилова, который, по мнению некоторых СМИ, считается приближенным и другом Ю. Лужкова.

Архитектура

Среди достоинств архитектурного проекта, позволивших ему выиграть конкурс, — чёткая вертикальная структура здания, поддерживаемая чередой узких окон. Фасад здания был выдержан С. Залесским в стиле модерн, оформлен скульптурами витязей и барельефами на фольклорную тематику, что было связано со 100-летием Бородинской битвы, праздновавшимся во время строительства. В конструкции здания были широко использованы железобетонные конструкции: балки, колонны, перемычки окон и перекрытия.

Внутренняя планировка, заимствованная из проекта универсального магазина «Тиц» в Дюссельдорфе архитектора Йозефа Ольбриха, поражала простором и изысканностью: главная лестница, освещённая большим окном со двора, была облицована итальянским мрамором, стены и колонны атриума были украшены живописью, стены буфета на третьем этаже были отделаны панелями из полированного американского ореха. На всю высоту здания был устроен центральный холл со световым фонарём, поддерживаемый железобетонными конструкциями. Рядом с буфетом находилась гостиная в стиле Людовика XV, обставленная отреставрированной старинной мебелью.

В 1935 году в интерьер здания были внесены серьёзные изменения: световой фонарь в атриуме был заменён на глухое сводчатое перекрытие, устроены переходы-мостики на втором и третьем этажах, парадная лестница была демонтирована, а для возведения новой лестницы одна из стен здания была перенесена на несколько метров в глубь двора. Новая лестница Военторга стала известна печальным событием: 6 ноября 1959 года от острой сердечной недостаточности на ней скончался выдающийся русский архитектор-конструктивист И. И. Леонидов. В ходе реконструкции также были расширены пилоны между первым и вторым этажами центрального зала, а на них помещены скульптуры, заменённые впоследствии на вазы.

Разрушение

10 сентября 2003 года архитектурный совет под председательством главного архитектора Москвы А. В. Кузьмина, рассмотрев проект реконструкции Военторга, вынес отрицательное решение по вопросу о возможном сносе здания. Архитектурный совет указал на серьёзные недостатки в проекте реконструкции, среди которых были названы недостаточное градостроительное обоснование, непродуманность вопросов использования реконструированного здания, произвольное увеличение площадей застройки и нарушение законодательства об охране памятников истории и культуры. Заказчиками и проектировщиками реконструкции не были учтены результаты проведённой в апреле 2003 года экспертизы, подтвердившей градостроительное значение здания Военторга и художественную ценность его фасадов и интерьеров. Тем не менее, в том же году мэром Ю. М. Лужковым было подписано постановление Правительства Москвы № 439-ПП «О реконструкции строений по адресу: ул. Воздвиженка, д. 10/2 и Б. Кисловский пер., д. 4».

В августе 2003 года министр культуры М. Е. Швыдкой обратился с письмами к президенту В. В. Путину и мэру Москвы Ю. М. Лужкову с призывом остановить снос «Военторга».

Разборка Военторга и окружающих его зданий была начата в августе и завершена к началу октября 2003 года. При сносе были разрушены сводчатые палаты начала XVIII века, а также ампирный флигель 1828 года.

С 12 по 16 мая 2004 года в ЦДХ на Крымском Валу в рамках проведения международной выставки «Арх Москва» была представлена экспозиция Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева «Утраты», представляющая собой символические могилы Военторга, гостиницы «Москва» и Манежа.

Торгово-офисный центр

Проект нового многофункционального комплекса на месте разрушенного памятника архитектуры был разработан главным архитектором Мастерской № 7 ГУП «Моспроект-2 им. М. В. Посохина» В. В. Колосницыным, известным также «воссозданием» гостиницы «Москва». При проектировании не была произведена научная фиксация интерьеров здания, проектировщиками не была учтена художественная ценность фасадов и интерьеров. В строительство нового торгово-офисного центра было инвестировано 140 миллионов долларов.

Несмотря на заверения главного архитектора города А. В. Кузьмина о сохранении в ходе реконструкции объемно-пространственного решения в соответствии с требованиями охранных зон Кремля, максимальном приближении внешнего облика здания к историческому и восстановлении интерьера центрального зала, облик здания по сравнению со снесённым Военторгом претерпел существенные изменения. Объём торгово-офисного центра в шесть раз превосходит историческое здание, наземная часть нового «Военторга» стала выше на два этажа. Вместо прямоугольной угловой башни появилась скруглённая с куполом и шпилем, ликвидированы эркеры и поэтажные членения, вместо одного атриума появилось три новых. Построенное торгово-офисное здание имеет площадь 72500 квадратных метров, против 16000, существовавших в Военторге. Изменилось цветовое решение фасада и отделочные материалы, использованные в отделке: цоколь Военторга был облицован темно-зелёным гранитом, а первый этаж — серым гранитом, остальная часть исторического здания была оштукатурена цементом с мраморной крошкой. Фасад нового здания полностью отделан коричневатым гранитом. В целом здание перестало соответствовать стилю модерн.

Известный историк архитектуры и архитектурный критик Григорий Ревзин так охарактеризовал здание, воздвигнутое на месте Военторга:

Вообще все черты, делавшие это здание памятником «венского» модерна начала XX века, тщательно убраны, и во всех деталях, членениях и пропорциях это характерный офисно-торговый центр лужковского стиля.

Весной 2009 года компания Тельмана Исмаилова «АСТ» продала 50 % акций ЗАО «Торговый дом „ЦВУМ“» компании Сулеймана Керимова «Нафта-Москва», а к осени Сулейман Керимов стал основным владельцем здания.

По опросу ведущих московских архитекторов, проведённом в начале 2010 года журналом «Forbes», торгово-офисный центр «Военторг» занял первое место в списке «самых уродливых зданий столицы».

В апреле 2014 года сеть магазинов «Детский мир» стала арендатором «Военторга» на Воздвиженке для открытия в здании своего флагманского магазина. Договор аренды заключен на 10 лет. Открытие магазина намечено на 27 августа 2014 года.

Полемика вокруг разрушения Военторга

Мэр Москвы Ю. М. Лужков:

«Военторг» шикарно получился. И здесь есть подземный паркинг. На прежнем месте у входа воины со щитами.

Руководитель стройкомплекса Москвы В. И. Ресин:

Это как выбирать жену — кому-то нравятся блондинки, кому-то — брюнетки. Ноги длинные или короткие, уши такие, сякие, а в целом оно симпатичное. Новодел? — Да, новодел. Нельзя сказать, что это старое. Но в центре города сделали 35 тысяч кв. метров парковочных, 47 тысяч мест под землей. Радоваться надо.

Несмотря на критику ряда СМИ по поводу внешнего вида и общих параметров нового здания Военторга, я считаю, что это вполне нормальное здание, в целом получилось очень симпатично.

1-й вице-президент общественной организации «Ассоциация строителей России», советник В. И. Ресина Л. А. Казинец:

А что Военторг? Кто решил, что это интересное здание? Должны быть четкие классификаторы объектов, которые действительно являются памятниками. Такие, как список ЮНЕСКО. Почему город должен умирать, как Венеция? Почему нам не строить новые красивые дома? <…> В центре 70 процентов зданий не представляют никакого интереса. Зачем эти халупы поддерживать? На какие средства? Я за то, чтобы в городе всё старьё вычистить.

Директор Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева Д. А. Саркисян:

Вместо элегантного модерна, архитектурной гордости Москвы, возводится заурядное сооружение «в старинном стиле». Совмещение чудовищной трёхэтажной мансарды, круглого купола по новой московской моде и элементов модерна — вопиющая безвкусица, провинциальная гадость. Извините, других слов у меня нет. Но они и этих не понимают.

Литература

• «Московский архитектурный мир: Ежегодник современного зодчества и декоративного искусства», типография В. М. Саблина, Москва, 1912.
• Васькин А. А., Гольштадт М. Г. От Волхонки до Знаменки. Исторический фотопутеводитель. — М.: Компания Спутник +, 2008. — С. 65—78. — 302 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-364-00900-5.
• Нащокина М. B. Архитекторы московского модерна. Творческие портреты. — Издание 3-е. — М.: Жираф, 2005. — 535 с. — 2 500 экз. — ISBN 5-89832-043-1.
• Нащокина М. В. Московский модерн. — 2-е изд. — М.: Жираф, 2005. — С. 507. — 560 с. — 2500 экз. — ISBN 5-89832-042-3.
• Архитектура Москвы 1910—1935 гг. / Комеч А. И., Броновицкая А. Ю., Броновицкая Н. Н. — М.: Искусство — XXI век, 2012. — С. 43. — 356 с. — (Памятники архитектуры Москвы). — 2500 экз. — ISBN 978-5-98051-101-2.

Ссылки

• [moskva.kotoroy.net/histories/4.html Военторг на Воздвиженке]
• [aromatladana.livejournal.com/40979.html О снесённом Военторге]
• [www.flb.ru/info/20809.html Архитекторы о разрушении Военторга]
• [drugoi.livejournal.com/2680308.html Сравнение старого и нового Военторга в фотографиях]
• [mintorgmuseum.ru/vocabulary/1454/ Военторг]

Отрывок, характеризующий Военторг на Воздвиженке

– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.