Башкирский центральный исполнительный комитет

Башкирский центральный исполнительный комитет (БашЦИК) Башҡортостан үҙәк башҡарма комитеты Başqortostan yđәk başqarma komitetƅ
Тип
Тип	Исполком Всебашкирского съезда Советов однопалатный
История
Дата основания	1920
Дата упразднения	1938
Предшественник	Башревком
Преемник	Верховный Совет БАССР
Структура

Башкирский центра́льный исполни́тельный комите́т (ЦИК БАССР, БашЦИК; башк. Башҡортостан үҙәк башҡарма комитеты) — высший законодательный, распорядительный и контролирующий орган государственной власти Башкирской АССР в 1920 — 1938 годы. Функционировал в период между съездами Советов автономной республики.

БашЦИК был упразднен в 1938 году в связи с образованием Верховного Совета БАССР.

Общая характеристика

Башкирский центральный исполнительный комитет был образован 28 июля 1920 года на I съезде Советов АБСР, согласно Конституции РСФСР и Декрету ВЦИК «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской республики».

Состав Башкирского ЦИКа избиралась на съездах Советов Башкирской АССР. БашЦИК контролировал деятельность советских органов власти в автономной республики и вместе с ними составлял единый государственный аппарат. Работает в режиме сессий, созываемых между Всебашкирскими съездами Советов минимум 3 раза. В период между сессиями, властные полномочия передаются председателю и членам Президиума ЦИК БАССР.

Количество членов ЦИК Башкирской АССР по годам
1920 — 1921	1921 — 1931	1931 — 1935	1935 — 1938
36	50	164	230

Согласно новой Конституции Башкирской АССР, с 25 июля 1938 года высшим органом государственной власти автономной республики стал Верховный Совет Башкирской АССР.

Деятельность

Башкирский центральный исполнительный комитет в 1922—1923 гг. и в 1930—1931 гг. проводил реформы по административно-территориальному устройству республики.

В 1924—1925 гг. БашЦИК разрабатывает проект Конституции Башкирской АССР 1925 года, а в 1936—1937 гг. — проект Конституции Башкирской АССР 1937 года.

Для решения наиболее важных и срочных вопросов, при ЦИК БАССР создавались временные или постоянные комитеты и комиссии:

• Башкирская областная комиссия помощи голодающим (Башпомгол, в 1921—1922 гг.);
• Центральная комиссия по борьбе с последствиями голода (Башпоследгол, в 1922—1923 гг.);
• Комиссия по улучшению повседневной жизни женщин и детей, рабочих и крестьян;
• Комиссия для помощи больных и раненных красноармейцев;
• Комитет нового башкирского алфавита (перехода на латиницу);
• Центральная избирательная комиссия и другие.

Председатели БашЦИК

• Шамигулов Гали Камалетдинович (7.1920 — 10.1920)
• Мансырев, Файзулла Саитович (10.1920 — 1921)
• Муртазин Муса Лутович (1921 — 2.1922)
• Худайбердин Шагит Ахметович (2.1922 — 7.1922)
• Кушаев Хафиз Кушаевич (7.1922 — 1929)
• Шафиков Таймас Шафикович (1929 — 1931)
• Тагиров Афзал Мухитдинович (1931 — 1937)
• Ибрагимов Рахим Киреевич (1937 — 1938)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Худайбердин Шагит Ахметович (1921-1922)

• 

  Кушаев Хафиз Кушаевич (1922-1929)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Тагиров, Афзал Мухитдинович (1931-1937)

• Ibragimov RK.jpg

  Ибрагимов Рахим Киреевич (1937-1938)

Ссылки

• [башкирская-энциклопедия.рф/index.php/read/8-statya/2013-bash-ortostan-k-bash-arma-komitety Статья в Башкирской энциклопедии] (башк.)

Отрывок, характеризующий Башкирский центральный исполнительный комитет

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.