Центральный институт травматологии и ортопедии имени Н. Н. Приорова

Центральный институт травматологии и ортопедии им. Н. Н. Приорова
Расположение	Москва
Подчинение	Министерство здравоохранения РФ
Форма	городское учреждение здравоохранения
Профиль	клиническая
Дата основания	23 декабря 1910 года
Директор	Миронов Сергей Павлович, академик РАН и РАМН, профессор
Характеристики
Отделений	12 и 14 вспомогательных
Известные сотрудники	Н. Н. Приоров
Координаты
Адрес	Москва, Улица Приорова, дом 10
[www.cito-priorov.ru/ Сайт ЦИТО]

Центра́льный институ́т травматоло́гии и ортопеди́и им. Н. Н. Прио́рова (полное название Федера́льное госуда́рственное учрежде́ние «Центральный институт травматологии и ортопедии им. Н. Н. Приорова») — крупная ортопедическая клиника в САО Москвы.

История

22 апреля 1921 года для лечения инвалидов первой мировой и гражданской войн и разработки актуальных проблем ортопедии и протезирования был организован Лечебно-протезный институт Московского отдела здравоохранения. Его создателем и многолетним руководителем был крупнейший травматолог-ортопед, действительный член АМН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР, профессор Николай Николаевич Приоров (1895—1961). С 1930 года институт реорганизован и стал именоваться Центральный институт травматологии и протезирования МЗ СССР, ставший головным учреждением страны в этой области медицины.

1940 год в институте стали осуществлять методическое руководство работой по борьбе с травматизмом, а также организация специализированной травматолого-ортопедической помощи населению и получил наименование Центрального института травматологии и ортопедии.

В 1952 году было создано отделение спортивной, балетной и цирковой травмы, которое возглавила З. С. Миронова. На этом отделении были сделаны операции многим выдающимся советским спортсменам и артистам..

С 1961 года директором института являлся М. В. Волков — академик АМН СССР.

С 1972 по 1974 год учеными из Государственного Института Травмотологии и Ортопедии совместно с НИИ Механики МГУ проводились исследования и клинические испытания экзоскелетных систем для медицинского применения, разработанных Миомиром Вукобратовичем в Институте им. Михаила Пупина в конце 60-х годов.

В 1971 году [www.nedug.ru/catalogue/77-org/ Центральный институт травматологии и ортопедии] присвоено имя Приорова. Этот институт был методическим центром для 19 научно-исследовательских институтов травматологии и ортопедии, открытых в крупных городах СССР.

С 1998 г. руководителем института является академик Российской академии медицинских наук, заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор [www.nedug.ru/catalogue/77-org/index2.html Сергей Павлович Миронов]. С. П. Миронов — Президент Российского Артроскопического Общества, Член международного Исполкома Европейского Общества Хирургии коленного сустава, артроскопии и спортивной травматологии (ESSKA). Он является автором 11 монографий, 181 научной работы и публикации. Под руководством Сергея Павловича Миронова выполнено 13 кандидатских и 3 докторские диссертации. ГУН ЦИТО — крупнейшая база научных исследований в области диагностики и лечения в травматологии, ортопедии, костной патологии и реабилитации, как у взрослых пациентов, так и у детей. В институте действует 15 научно- клинических отделений, 17 клинико-диагностических лабораторий и научных отделов, 16 операционных залов, две консультативные поликлиники. На функциональной основе в ЦИТО работает 2 центра: научно-практический центр травматологии, ортопедии и реабилитации детей и подростков, и научно-координационный центр боевой травмы.

На базе ГУН ЦИТО работают две кафедры повышения квалификации травматологов-ортопедов (МАПО и ММА им. И. М. Сеченова). ГУН ЦИТО имеет научно-технический отдел с лабораторией испытания новых материалов медицинской техники и метрологии. Сегодня ЦИТО — это не только Всероссийский центр по оказанию помощи больным травматологического и ортопедического профиля, но и крупнейшее учреждение науки и методический центр России в области травматологии и ортопедии. Клиника института располагает 500 койками, 11 операционными залами и экстренной операционной. В течение года институт оказывает помощь более 6100 больным, в том числе 1120 пациентам с острой травмой. Больным предоставляются двух- и четырехместные палаты, палаты люкс со всеми удобствами.

Круглосуточно работающий травмпункт принимает за год около 6000 больных. Бригады скорой травматологической помощи оснащены тремя оборудованными на современном уровне автомобилями. Их основное назначение — приблизить квалифицированную медицинскую помощь к месту происшествия.

Известные учёные и профессура

Ортопедия, травматология и протезирование — три связанные между собой раздела медицины, каждый из которых имманентно включает два других. Большая заслуга в развитии этих наук принадлежит Р. Р. Вредену, Г. И. Турнеру, Г. А. Альбрехту, Н. Н. Приорову, Н. Н. Бурденко, Н. А. Бернштейну, М. И. Ситенко, В. Д. Чаклину, Б. П. Попову, Хитрову Ф. М., М. В. Волкову и многим другим.

Руководство

Директор — Миронов Сергей Павлович, академик РАН и РАМН, профессор.

Заместители директора:

• по научной работе — Еськин Николай Александрович, доктор медицинских наук, профессор;
• по научно-лечебной работе — Соколов Олег Глебович, кандидат медицинских наук;
• по общим вопросам — Хавский Сергей Алексеевич, кандидат технических наук.

Клинические подразделения

1. Отделение травматологии взрослых
2. Отделение эндопротезирования
3. Отделение микрохирургии и травмы кисти
4. Отделение спортивной и балетной травмы
5. Отделение последствий травм опорно-двигательной системы и гнойных осложнений
6. Отделение костной патологии
7. [www.cito-spine.ru/ Отделение патологии позвоночника]
8. [www.cito8.ru/ Отделение ортопедии взрослых]
9. Отделение детской травматологии
10. Отделение детской ортопедии
11. Отделение детской костной патологии и подростковой ортопедии
12. Патологоанатомическое отделение
13. Отделение реабилитации
14. Отделение анестезиологии-реанимации.

Лаборатории

• Зубопротезная лаборатория
• Объединенная клиническая лаборатория с отделением переливания крови
• Лаборатория консервации и трансплантации тканей с костным банком
• Лаборатория микробиологии
• Лаборатория патоанатомии
• Лаборатория соединительной ткани с группой клинической генетики
• Лаборатория функциональной диагностики с группой биомеханики и клинической физиологии

Ссылки

• [www.cito-priorov.ru/ Официальный сайт Центрального института травматологии и ортопедии им. Н. Н. Приорова (ЦИТО)]
• [wikimapia.org/#lat=55.8198981&lon=37.5304127&z=14&l=1&m=b Больница на карте Wikimapia].
• [hand-clinic.ru/ Отделение микрохирургии и травмы кисти ЦИТО]
• [www.nedug.ru/catalogue/77-org ЦИТО — Центральный институт травматологии и ортопедии им Н. Н. Приорова]
• [www.cito8.ru/ ОТДЕЛЕНИЕ ОРТОПЕДИИ ВЗРОСЛЫХ (ПАТОЛОГИЯ СТОПЫ И ГОЛЕНОСТОПНОГО СУСТАВА)]

Отрывок, характеризующий Центральный институт травматологии и ортопедии имени Н. Н. Приорова

– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.