ЦСКА (хоккейный клуб, Москва)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)
Текущий сезон
ХК ЦСКА Москва
Страна: Россия Россия
Город: Москва
Основан: 22 декабря 1946
Прежние названия: до 1951ЦДКА
до 1954ЦДСА
до 1959ЦСК МО
Домашняя арена: ЛСК ЦСКА им. В. М. Боброва (5600 зрителей)
Цвета:          
Хоккейная лига: КХЛ
Дивизион: Тарасова

Конференция: Западная
Главный тренер: Дмитрий Квартальнов
Владелец: ОАО НК «Роснефть»
Генеральный менеджер: Сергей Фёдоров
Капитан: Денис Денисов
Аффилированные клубы: Звезда (ВХЛ)
Красная Армия (МХЛ)
Победы в конференции: 2 (2014/15) , (2015/16)
Победы в дивизионе: 4 (2008/09, 2012/13, 2014/15, 2015/16)
Официальный сайт: [www.cska-hockey.ru cska-hockey.ru]
К:Хоккейные клубы, основанные в 1946 году
Команды ЦСКА (Москва)
Футбол Мини-футбол Пляжный футбол
Баскетбол (Мужчины) Баскетбол (Женщины) Хоккей с шайбой
Волейбол (Мужчины) Волейбол (Женщины) Хоккей с мячом
Водное поло Гандбол
Спортивные награды
Национальные турниры
Чемпионат СССР / СНГ / России
Серебро 1946/1947
Золото 1947/1948
Золото 1948/1949
Золото 1949/1950
Серебро 1951/1952
Серебро 1952/1953
Серебро 1953/1954
Золото 1954/1955
Золото 1955/1956
Серебро 1956/1957
Золото 1957/1958
Золото 1958/1959
Золото 1959/1960
Золото 1960/1961
Бронза 1961/1962
Золото 1962/1963
Золото 1963/1964
Золото 1964/1965
Золото 1965/1966
Серебро 1966/1967
Золото 1967/1968
Серебро 1968/1969
Золото 1969/1970
Золото 1970/1971
Золото 1971/1972
Золото 1972/1973
Серебро 1973/1974
Золото 1974/1975
Серебро 1975/1976
Золото 1976/1977
Золото 1977/1978
Золото 1978/1979
Золото 1979/1980
Золото 1980/1981
Золото 1981/1982
Золото 1982/1983
Золото 1983/1984
Золото 1984/1985
Золото 1985/1986
Золото 1986/1987
Золото 1987/1988
Золото 1988/1989
Серебро 1989/1990
Серебро 1991/1992
Золото 2014/2015
Серебро 2015/2016
Кубок СССР
Финалист 1953
Обладатель 1954
Обладатель 1955
Обладатель 1956
Обладатель 1961
Обладатель 1965/66
Обладатель 1966/67
Обладатель 1967/68
Обладатель 1968/69
Обладатель 1972/73
Финалист 1975/76
Обладатель 1977
Обладатель 1979
Обладатель 1986/88
Трофеи КХЛ
Кубок Континента
Обладатель 2014/2015
Обладатель 2015/2016
Кубок Открытия
Обладатель 2015/2016
Кубок Западной конференции
Обладатель 2015/2016
Международные турниры
Кубок европейских чемпионов
Обладатель 1969
Обладатель 1970
Обладатель 1971
Обладатель 1972
Обладатель 1973
Обладатель 1974
Обладатель 1976
Обладатель 1978
Обладатель 1979
Обладатель 1980
Обладатель 1981
Обладатель 1982
Обладатель 1983
Обладатель 1984
Обладатель 1985
Обладатель 1986
Обладатель 1987
Обладатель 1988
Обладатель 1989
Обладатель 1990
Кубок Шпенглера
Обладатель 1991
Финалист 2013
Межконтинентальный кубок
Обладатель 1971/72

ЦСКА — советский и российский профессиональный хоккейный клуб из Москвы, выступающий в Континентальной хоккейной лиге. Основан в 1946 году под названием ЦДКА (Центральный дом Красной Армии). В 1951 году переименован в ЦДСА (Центральный дом Советской Армии), а в 1954 в ЦСК МО (Центральный спортивный клуб Министерства обороны), под которым выступал до 1959 года, и с тех пор носит название ЦСКА.

Домашние матчи проводит в Ледовом спорткомплексе ЦСКА имени В. М. Боброва.

Армейский клуб 33 раза выигрывал чемпионат страны, 11 раз брал кубок. На международной арене 20 раз из 20 возможных побеждал в Кубке европейских чемпионов. С учётом трофеев, выигранных в советское время, ЦСКА является самым титулованным клубом мира. Провёл 36 игр против клубов НХЛ, в которых одержал 26 побед, дважды сыграл вничью. Кроме того, игроки и воспитанники клуба неоднократно становились чемпионами мира и Олимпийских игр, обладателями Кубка Канады, обладателями Кубка Стэнли. В 2015 году спустя 26 лет ЦСКА вновь выиграл чемпионат страны.





История

Рождение команды и первый чемпионат СССР

Родословная армейского клуба берёт начало ещё со времён начала 20 века, когда группа спортсменов-лыжников покинула «Московский клуб лыжников» (МКЛ) и организовала своё сообщество. 13 (26) июня 1901 года заместителем внутренних дел князем Оболенским утверждён устав «Общества любителей лыжного спорта» (ОЛЛС). Кроме лыж в ОЛЛС развивали бокс, лёгкую атлетику, конькобежный спорт, футбол. 29 апреля 1923 года вышел приказ, согласно которому в системе главного управления общего обучения трудящихся (Всеобуч), создаётся опытно-показательная военно-спортивная площадка Всеобуча (ОППВ). С 1924 года в связи с ликвидацией Всеобуча, армейский спорт центр стал именоваться «Опытно-показательной площадкой военведа», тем не менее аббревиатура клуба осталась ОППВ. В 1928 году спортивный клуб переименовывается в ЦДКА (Центральный дом Красной армии). В 1936 году для участия в первом чемпионате страны по хоккею с мячом на базе ЦДКА создаётся новая команда. Клуб стремительно развивался, отличительной чертой были скоростные качества игроков.

В 1946 году для участия в первом чемпионате СССР Министерством обороны была создана команда уже по хоккею с шайбой. Основной костяк команды составляли игроки, выступающие за футбольную и бэндийную команду ЦДКА. Играющим тренером был назначен Павел Михайлович Коротков. 22 декабря матчами в Москве, Ленинграде, Риге, Каунасе и Архангельске взял старт первый чемпионат страны по хоккею с шайбой. Хоккей с шайбой для страны был новым и незнакомым видом спорта. Армейские спортсмены сравнительно быстро освоили этот вид спорта. Главным фаворитом первенства считалось рижское «Динамо», так как в Прибалтике ещё до войны играли в хоккей. На первом этапе 12 команд были разбиты на три подгруппы. Победители подгрупп выходили в финал, где разыгрывали награды чемпионата. Матчи в подгруппах проходили по однокруговой системе, в финале — в два круга. В финальном этапе все три призёра («Динамо» Москва, ЦДКА и московский «Спартак») набрали одинаковое число очков. Но по разнице забитых и пропущенных шайб «Динамо» оказалось выше конкурентов. Этот чемпионат ЦДКА занял второе место.

Эпоха Тарасова (1947—1974)

В 1947 году клуб возглавляет Анатолий Тарасов. С момента своего основания армейский клуб зарекомендовал себя одним из лидеров чемпионата. И если первый чемпионат был экспериментальным, то второй вышел полноценным без подгрупп. В нём приняло участие 10 команд, играли каждый с каждым в два круга. ЦДКА выиграл шестнадцать из восемнадцати матчей (поражение от «Спартака» 1:2 и ничья с «Динамо» 3:3). Нападающий ЦДКА Всеволод Бобров, который был главной звездой команды, забросил 52 шайбы в ворота противников. Этот рекорд продержался до сезона 1962/63.

К третьему чемпионату страны хоккеисты ЦДКА подошли в оптимальной форме и второй год подряд выиграли золото. В этом чемпионате к конкурентам в лице «Динамо» и «Спартака» добавились ещё две московские команды: «Крылья Советов» и ВВС.

Главными фаворитами четвёртого чемпионата считался звёздный ЦСК ВВС, в который перебрался игрок ЦДКА Всеволод Бобров. Однако авикатастрофа, которая произошла 5 января 1950 года возле Свердловска, унесла из жизни 11 игроков этого клуба, летевших на матч чемпионата. По случайности Бобров на игру не полетел. Четвёртый чемпионат страны вновь выиграла команда ЦДКА.

В сезоне 1950/1951 ЦСК ВВС прервали трёхлетнюю победную серию армейцев. Впервые в истории ЦДКА закончил чемпионат без медалей. Из состава ЦДКА в стан лётчиков продолжали перебираться игроки — ушёл Григорий Мкртычан. В 1951 году команда переименовалась в ЦДСА (Центральный дом Советской армии), команда завоевала серебряные медали. В сезоне 1951/52 несмотря на то, что команда претерпела изменения в своём составе, ЦДСА без труда вместе «Крыльями Советов» преодолели барьер предварителього раунда, а в финальном турнире из шести команд команда одержала девять побед из десяти и вместе с ВВС набрала равное количество очков. 24 января 1952 года был проведён золотой матч, в котором в котором армейцы уступили со счётом 2:3. В следующем сезоне ЦДСА вновь стал вторым, при этом одержал самую крупную победу в своей истории 23:0 над литовским «Кауна Аудиняй». В финале Кубка армейцы уступили динамовцам Москвы 2:3. В 1953 году, после своего последнего чемпионства ВВС был расформирован, и главными претендентами на победу были два коллектива, московские «Динамо» и ЦДСА. В итоге армейцы опять вторые. 22 марта 1954 года в финале Кубка СССР благодаря голам защитников Дмитрия Уколова, Ивана Трегубова и Николая Сологубова со счётом 3:2 одержали победу над «Крылышками» и впервые завоевали трофей. В 1954 году клуб изменяет название на ЦСК МО. Армейцы выигрывавают впервые за пять лет чемпионат СССР и обыгрывают в финале Кубка «Динамо» 5:2, тем самым сделав золотой дубль. Команда повторит этот успех и в последующих двух сезонах. В 1956 году клуб устанавливает уникальный рекорд, выдав 100-процентный результат (28 побед в 28 играх). 50-е годы для клуба под руководством Тарасова считаются началом становления легендарной команды. В общей сложности в это десятилетие клуб пять раз выигрывал союзное первенство в сезонах 1949/1950, 1954/1955, 1955/1956, 1957/1958, 1958/1959. В 1956 году сборная СССР дебютировала на Олимпийских играх. В состав той команды входили многолетние лидеры ЦСК МО: Николай Пучков, Григорий Мкртычан, Иван Трегубов, Николай Сологубов, Генрих Сидоренков, Дмитрий Уколов, Всеволод Бобров, Виктор Шувалов, Евгений Бабич, Юрий Пантюхов. Сборная СССР, составленная преимущественно из игроков ЦСК МО, завоевала золотые медали, тем самым разрушив легенду о непобедимости канадцев. В 1959 году клуб переименовывается в ЦСКА (Центральный спортивный клуб армии).

В сезоне 1959/1960 чемпионат впервые был разыгран по системе плей-офф. Без особого труда пройдя до финала, ЦСКА в трёх матчевом противостоянии обыгрывает московское «Динамо» (10:4, 5:0, 5:1) и становится восьмикратным чемпион СССР. В 1961 году ЦСКА делает золотой дубль, выиграв чемпионат и возрождённый Кубок СССР (Кубок не проводился с 1956 года). В сезоне 1961/1962, не выиграв ни одной игры у своих главных конкурентов «Динамо» и «Спартака» (ставший в итоге главным раздражителем армейского клуба в то десятилетие), ЦСКА довольствовался лишь бронзовыми медалями, что в ту эпоху считалось провалом для клуба. До конца десятилетия ЦСКА выигрывает ещё пять чемпионатов: 1962/1963, 1963/1964, 1964/1965, 1965/1966, 1967/1968 и четыре кубка: 1966, 1967, 1968, 1969, уступая лишь в сезонах 1966/1967, 1968/1969 всё тому же «Спартаку». В те годы за армейцев выступало множество игроков в итоге ставших легендами отечественного хоккея, это — Рагулин, Кузькин, Иванов, Зайцев, Локтев, Александров, Волков, Фирсов, Альметов, Ромишевский, Полупанов, Викулов, Мишаков, Моисеев, Ионов.

Локтев и первые игры с профессионалами НХЛ

После того как Тарасов покинул команду в 1974 году на тренерском мостике его сменил бывший нападающий ЦСКА Константин Локтев, который возглавлял команду в течении трёх лет. В это время состоялась первая серия игр между клубами СССР и командами НХЛ. В Суперсерии 1975/1976 соперниками ЦСКА стали «Нью-Йорк Рейнджерс» (победа москвичей со счётом 7:3), «Монреаль Канадиенс» (ничья 3:3), «Бостон Брюинз» (победа ЦСКА 5:2) и «Филадельфия Флайерз» (нанесли ЦСКА единственное поражение в серии со счётом 1:4). Под руководством Локтева ЦСКА продолжил одерживать победы и в чемпионате СССР, выигрывая первенство в 1975 и 1977 годах.

У руля Тихонов (1977—1996)

В 1977 году во главе ЦСКА встал Виктор Тихонов, тренировавший ранее московское и рижское «Динамо», одновременно с этим он также возглавлял и сборную СССР. Эпоха Тихонова стала золотым временем не только ЦСКА, но и всего отечественного хоккея.

В 1970-е годы (ещё при Тарасове) в ЦСКА сформировалась уникальная по своему мастерству и таланту тройка нападения Борис Михайлов (капитан клуба и сборной), Владимир Петров и Валерий Харламов. В первом же сезоне под руководством Тихонова ЦСКА стал чемпионом, и с тех пор не сдавал позиций в чемпионате СССР до 1990 года, когда чемпионом стало московское «Динамо». На протяжении этого же временного промежутка «армейцы» доминировали и в Кубке европейских чемпионов. Олицетворением ЦСКА того времени были Борис Александров, Виктор Жлуктов, Сергей Бабинов, Сергей Макаров, Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Вячеслав Фетисов, Александр Могильный, Вячеслав Быков, а также легендарный вратарь Владислав Третьяк и ряд других ярких игроков. Хоккеисты ЦСКА составляли основу сборной СССР, которая также доминировала на международном уровне.

После распада СССР ЦСКА значительно сдал лидирующие позиции, уступив пальмы первенства другим командам. Однако несмотря на непростые времена армейский клуб продолжил выращивать молодых талантов, среди которых был Павел Буре.

Межсезонье 1992 году было самым тяжелым в истории клуба. Тяжелейший кризис в стране незамедлительно отразился на армии и ЦСКА покинули все (!) ведущие игроки. В сезон 1992/93 Тихонов вошел с командой, которая именовалась не иначе как "детским садом". Хотя "сад" и был достаточно перспективным. Цвета армейской команды защищали Николай Хабибулин, Борис Миронов, Евгений Наместников, Максим Михайловский, Сергей Брылин, Сергей Наумов, Александр Харламов, Дмитрий Старостенко и другие игроки, добившиеся успеха в России или за ее пределами. Однако тогда они были слишком молоды, и ЦСКА занял последнее место в "Западно-Московской" конференции чемпионата Межнациональной хоккейной лиги.

Однако в 1993 году случилась сенсация. ЦСКА заключил соглашение о сотрудничестве с американским клубом "Питтсбург Пингвинз". Это был уникальный в российской хоккейной истории случай сотрудничества отечественного клуба с зарубежным собратом.

Компания "Айрон Сити" - главный спонсор "Пингвинов" - приняла решение о выходе на российский рынок. Американцы хотели как можно громче объявить о себе и выбрали верный способ - хоккей. Из всех клубов они выбрали ЦСКА, как самый титулованный и брендированный в мире. В июне 1993 года было подписано соглашение о сотрудничестве. Армейцы получили невероятный приток финансов, маркетинговую программу и стратегию развития клуба на несколько лет вперед с вполне ясной целью - выход на самоокупаемость. Кроме того, новый спонсор запланировал извлечение прибыли от сотрудничества уже в 1994 году.

Правда союз двух клубов не был бескорыстен. Американцы создали у себя фарм-клуб "Русские Пингвины", принимающие участие в чемпионате IHL, где играли исключительно хоккеисты ЦСКА.

Чемпионат России

19 апреля 1996 года Министр обороны России Павел Грачев уволил из ЦСКА в запас главного тренера Виктора Тихонова и генерального директора Валерия Гущина. Тихонова на посту главного тренера сменил рулевой ЦСКА-2 Александр Волчков, вторым тренером был назначен начальник СДЮШОР ЦСКА Сергей Гимаев, начальником команды стал Главный тренер Вооруженных сил МО РФ Виктор Жлуктов.

Тихонов и Гущин не подчинились решению министра обороны, в результате ЦСКА разделился на две команды. Первая по-прежнему принадлежала Министерству обороны РФ, вторая являлась частным предприятием, использующим бренд ЦСКА в силу наличия зарегистрированного в 1993 году ТОО "ХК ЦСКА", который получила в пользование от МО РФ для ведения коммерческой деятельности, поскольку команда Минобороны не могла заниматься предпринимательской деятельностью. В результате Минобороны было вынуждено принять меры по переходу бренда «ЦСКА» к своей штатной команде.

14 мая 1996 года, после учреждения акционерного общества «ПХК ЦСКА» (президент — Виктор Жлуктов), которому Министерство обороны передало права на бренд «ЦСКА», хоккейный ЦСКА фактически разделился на две команды, ХК ЦСКА и ЦСКА. Из-за конфликта двух команд уехал за океан молодая звезда Самсонов. В одной команде — ХК ЦСКА — выступали вернувшиеся из-за океана Касатонов, Михайловский, а также бывшие лидеры ЦСКА — Романов, Жашков и вернувшийся по ходу сезона Валентин Морозов. В штатной команде ЦСКА остались Лещев, Кваша, Петрунин, Стельнов, Турковский и прочие игроки.

ХК ЦСКА провёл сезон в Суперлиге, первый круг команда завершила на третьем месте Западной конференции. ЦСКА провёл сезон дивизионом ниже, без проблем разбираясь почти со всеми соперниками, и по итогам первенства вышел в Суперлигу.

В межсезонье из-за финансовых проблем команду Тихонова покинули почти все ведущие игроки, усилился клуб разве только Старостенко и Покотило. Команду Волчкова пополнил Вязьмикин.

В сезоне 1997-98 болельщиков легендарного клуба, чьи достижения остались уже в прошлом, ждало невиданное зрелище - противостояние двух ЦСКА. В обоих играх "ХК ЦСКА" Виктора Тихонова потерпел поражения. А по итогам чемпионата тихоновцы и вовсе вылетели в Высшую лигу. Тогда же состоялась первая попытка объединения двух команд. Предпринял ее Виктор Тихонов. Однако в итоге объединения не состоялось и последующие 4 года "ХК ЦСКА" провел в Высшей лиге ПХЛ, где в сезоне 1999/00 и вовсе именовался ХК "Москва".

ЦСКА же продолжил выступление в Суперлиге, однако лавров победителя так и не снискал. В 1997 году команда получила нового крупного спонсора - "Онэксим банк". Банк совместно с Министерством обороны берут на себя функции владельца клуба.

По итогам бизнес-сделки в "армейском" клубе происходят кадровые перестановки. В апреле 1998 года президентом и главным тренером ЦСКА учредители назначают Бориса Михайлова. Вторым тренером становится Игорь Тузик, Александр Волчков и Владимир Крутов остались в штабе в качестве тренеров. Перестановки принесли плоды уже в следующем сезоне. ЦСКА перешел из разряда аутсайдеров в разряд середняков, однако большего добиться не смог. Более того, проблемы в клубе, связанные с финансированием, вызванным дефолтом 1998 года, и с отставкой Барановского с поста начальника ЦСКА, произошедшего в том же августе 1998 года, быстро вернули клуб к статусу аутсайдера.

Уже в чемпионате России по хоккею 2000-2001 ЦСКА боролся за выживание. По ходу сезона в отставку со всех постов ушел Борис Михайлов в знак протеста против отставки старшего тренера Игоря Тузика, чей уход не был согласован акционерами с Михайловым. В январе-марте 2001 года вытащить ЦСКА из тяжелейшей ситуации пришлось уже Владимиру Крутову. Решающий матч за право остаться в Суперлиге ЦСКА проводил в Подольске против местного "Витязя". Уступая по ходу игры 1:3, "армейцы" сумели сравнять счет за считанные секунды до конца 3 периода, а в овертайме Дмитрий Старостенко забросил победную шайбу, чем продлил прописку ЦСКА в элите еще на сезон.

В межсезонье вновь усилились разговоры об объединении двух клубов. Однако в решающий момент переговоры сорвались, в результате чего объединение продлилось еще на год.

Сезон 2001-2002 стал для ЦСКА сущим кошмаров, фактическим повторением чемпионата МХЛ 1992-1993. Сплошные поражения, зачастую разгромные, вынудили Владимира Крутова уйти в отставку, передав бразды правления командой Иреку Гимаеву. Однако перестройка команды, устроенная Гимаевым, не спасла ЦСКА от вылета в Высшую лигу.

И вот, спустя 6 лет, в межсезонье 2002 года, два ЦСКА нашли компромисс и 1 августа 2002 года объединились. Президентом и главным тренером ЦСКА был назначен Виктор Васильевич Тихонов. Во многом объединению поспособствовали Е. Гинер и М. Прохоров.

Сезон 2002/2003 ЦСКА завершил на 10 месте. В команде уже тогда выделялся Мозякин, пришёл в клуб молодой, но талантливый Жердев. В сезоне 2003/2004 команда снова завершил чемпионат на 10 месте. По ходу сезона клуб сотрясали скандалы. Побег за океан Николая Жердева, увольнение из тренерского штаба Василия Тихонова, неудачно руководившего командой во время болезни Виктора Тихонова, смазанная вторая половина чемпионата.

В результате руководство ЦСКА приняло решение о смене главного тренера. В 2004 году главным тренером стал Вячеслав Быков, работавший до этого ассистентом главного тренера ХК «Фрибур» (главный тренер — Евгений Попихин). В первом сезоне под руководством нового тренера команда выступила неудачно, заняв 10 место, и не попала в плей-офф. В адрес Вячеслава Быкова посыпались критические стрелы от болельщиков и прессы. Руководство же ЦСКА рассматривало на место главного тренера несколько кандидатур — Петра Воробьева, Владимира Юрзинова, Анатолия Богданова. В итоге выбора пал на главного тренера «Лады» Петра Воробьева. Однако за Быкова заступился руководитель Федерального агентства по физической культуре и спорту Вячеслав Фетисов. Именно Фетисов защитил Быкова от отставки и настоял на продолжении им работы в ЦСКА[1].

Маневр Фетисова способствовал серьезным кадровым перестановкам в ЦСКА. Вместо Евгений Гинера куратором ЦСКА стал Михаил Прохоров. Гинер увел из клуба своего представителя — генерального директора Игоря Брусиловского. Сразу же от руководства клубом была отстранена управленческая команда Виктора Тихонова. Посты покинули вице-президент и генеральный менеджер Валерий Гущин, начальник команды Борис Длугач, тренер первой команды Владимир Попов и друге. Новым генеральным директором был назначен Кирилл Фастовский, занимавший в ЦСКА пост спортивного директора.

В сезоне 2005/2006 ЦСКА вышел в плей-офф. В межсезонье 2006 года тренеры ЦСКА Вячеслав Быков и и Игорь Захаркин возглавили сборную России.

В 2007 году команда впервые вышла в полуфинал плей-офф чемпионата России и могла побороться за золотые медали, однако в упорной борьбе уступила «Ак Барсу».

В сезоне 2007/08 команда ЦСКА впервые заняла третье место в регулярном чемпионате. В плей-офф же, уверенно переиграв команду «Трактор» (счёт в серии 3:0), затем снова уступила «Ак Барсу», на этот раз всухую, и осталась без медалей.

КХЛ

В первом сезоне в составе Континентальной хоккейной лиги ЦСКА выиграл дивизион Тарасова, но в плей-офф с трудом обыграл «Ладу» (3-2 по сумме встреч) и всухую проиграл «Динамо» (0-3). В конце сезона тренерский тандем Быков-Захаркин покинул команду, аргументировав своё решение желанием сосредоточиться на работе в сборной России[2], однако уже через несколько недель подписали контракт с командой «Салават Юлаев», таким образом продолжив совмещать работу в сборной и в клубе[3].

ЦСКА вновь стоял на пороге изменений. В течение апреля шли активные поиски нового главного тренера. На этот раз серьезно рассматривались кандидатуры Андрея Хомутова и Владимира Юрзинова-младшего. Однако вместо замены тренеров произошли изменения в клубе.

29 апреля 2009 года новым президентом ЦСКА был назначен Вячеслав Фетисов[4], который поставил перед командой «самые серьёзные задачи»[5]. Виктор Тихонов перешел на позицию Почетного президента, а генеральный директор Кирилл Фастовский покинул клуб. Для достижения целей на должность главного тренера и генерального менеджера был приглашён Сергей Немчинов. Тем не менее, многие игроки отказались продлевать контракты с армейским клубом[6][7][8]. Под руководством нового тренера команда не блистала, результаты были далеки от намеченных целей. В сезоне 2010/2011 ЦСКА занял 19 место в регулярном чемпионате и не попал в плей-офф.

Перед началом сезона 2011/2012 новым главным тренером стал Юлиус Шуплер[9], Сергей Немчинов сохранил должность генерального менеджера. В регулярном чемпионате команда ЦСКА заняла 8-е место в западной конференции и вышла в плей-офф, где в первом раунде в пяти матчах уступила СКА. По ходу сезона новым владельцем клуба стала российская государственная нефтяная компания «Роснефть»[10]. Президент Вячеслав Фетисов не смог найти общий язык с новыми хозяевами и со скандалом покинул свой пост, назвав генерального менеджера Немчинова «слабым тренером, слабым менеджером и слабым человеком»[11][12][13].

15 мая 2012 года в клубе произошли серьёзные изменения: новым главным менеджером был назначен Сергей Федоров, главным тренером — Валерий Брагин, генеральным директором — Игорь Есмантович. Сформирован наблюдательный совет, председателем которого стал И. И. Сечин. В состав наблюдательного совета также вошли В. В. Тихонов, Э. Ю. Худайнатов, М. В. Мишустин, В. А. Быков[14]. И в следующем же сезоне ЦСКА впервые с сезона 2008/09 занял первое место в дивизионе и вышел во второй раунд плей-офф. Также клуб впервые занял второе место в конференции по итогам регулярного чемпионата. Летом 2014 года новым главным тренером был назначен Дмитрий Квартальнов. Под его руководством команда победила в регулярном чемпионате КХЛ и получила золотые медали чемпионата России впервые за 26 лет[15]. В плей-офф команда в первых 12 матчах одержала 11 побед, тем самым повторив рекорд турнира, установленный московским «Динамо». В сезоне 2015/16 ЦСКА вновь выиграл Кубок Континента, став первым клубом в истории, который брал этот трофей дважды подряд, а позже и первым победителем регулярного сезона, вышедшим в финал Кубка Гагарина.

История выступлений

И — количество проведённых игр, В — выигрыши в основное время, ВО — выигрыши в овертайме, ВБ — выигрыши в послематчевых буллитах, Н - ничьи, ПО — проигрыши в овертайме, ПБ — проигрыши в послематчевых буллитах, П — проигрыши в основное время, О — количество набранных очков, Ш — соотношение забитых и пропущенных голов, РС — место по результатам регулярного сезона

В сезоне 1951/1952 был проведён одноматчевый финал

Достижения и рекорды

Национальные

Чемпионат СССР / СНГ / России:

Кубок СССР

  • Обладатель (12, рекорд) — 1954, 1955, 1956, 1961, 1965/66, 1966/67, 1967/68, 1968/69, 1972/73, 1977, 1979, 1986/88.
  • Финалист (2) — 1953, 1976.

Континентальная хоккейная лига

Кубок Гагарина

Кубок Западной конференции

Кубок Континента

Кубок Открытия

Международные

Кубок Европы

  • Обладатель (20, рекорд) — 1969, 1970, 1971, 1972, 1973, 1974, 1976, 1978, 1979, 1980, 1981, 1982, 1983, 1984, 1985, 1986, 1987, 1988, 1989, 1990.

Кубок Шпенглера

  • Обладатель — 1991.
  • Финалист — 2013.

Межконтинентальный Кубок

  • Обладатель — 1971/72.

Межсезонные

  • Обладатель Кубка Спартака — 2003.
  • Обладатель Кубка Мэра Москвы — 2010, 2011, 2013.
  • Победитель Мемориала Павла Забойника — 2004.
  • Обладатель Кубка Паюлахти — 2005.
  • Обладатель Кубка Кассовия — 2011.
  • Самая крупная победа — 23:0 (над каунасским «Спартаком» — 1952/53).
  • Самое крупное поражение — 5:14 (от московского «Динамо» — 1961/62).

Главные тренеры

Домашняя арена

Летом 2012 года было объявлено о планах строительства новой арены на 20—22 тысячи мест в подмосковном Красногорске, в районе Павшинской поймы[16]. В середине 2014 года Градостроительно-земельная комиссия под руководством московского мэра Сергея Собянина предоставила «Роснефти» земельный участок в южной части Мневниковской поймы в районе Крылатского для строительства многофункционального комплекса ЦСКА: дворца спорта, дополнительный каток, база хоккейного клуба, академия — хоккейная СДЮШОР и интернат[17]. В 2016 году начнётся строительство арены.

Команда

Наблюдательный совет

Члены совета:

Руководство

Тренеры

Индивидуальные рекорды

Тройной золотой клуб

В составе Тройного золотого клуба есть ряд игроков ЦСКА, которые выигрывали Кубок Стэнли в НХЛ, становились чемпионами мира и побеждали на Олимпийских играх. Игорь Ларионов и Вячеслав Фетисов также ещё являются обладателями Кубка Канады 1981.

Известные хоккеисты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Именные стяги игроков и тренеров в ЛДС ЦСКА

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Традиции поднятия под своды ледовых арен именных стягов известных игроков и тренеров в отечественном хоккее не существовало. Лишь в 1993 году ЦСКА стал первым клубом, где имена великих игроков стали увековечивать путём вывешивания именных стягов. Эту традицию в ЦСКА привнесли менеджеры питтсбургских «Пингвинов», работавшие в армейском клубе в рамках проекта «ЦСКА — Русские Пингвины».

История со стягами в ЦСКА разделяется на три периода. В 1993—2003 годах в ЦСКА находились стяги 11 хоккеистов. Все майки были выполнены в одном стиле и цвете (синем). После объединения двух команд старые стяги провисели в ЛДС ЦСКА в сезоне 2002—2003, после чего их сняли. В 2003 году в ЦСКА вновь стали поднимать стяги великих игроков и тренеров. В течение 2003—2011 годов был поднят 43 стяг, в том числе повторно 11 стягов «первого призыва». В 2013 году вместо маек, подвешенных под крышей арены, в ЦСКА вывесили именные вымпелы, закрепленные на балконах под ложами. В течение 2013—2015 годов были вывешены 9 вымпелов.

На сегодняшний день в ЦСКА размещены 55 вымпелов.

  • Именные стяги, вывешенные в 1993—2003 гг.
  • № 2 Сологубов Николай Михайлович — 7 ноября 1993 года
  • № 3 Трегубов Иван Сергеевич — 7 ноября 1993 года
  • № 8 Александров Вениамин Вениаминович — 7 ноября 1993 года
  • № 9 Бобров Всеволод Михайлович — 7 ноября 1993 года
  • № 9 Альметов Александр Давлетович — 7 ноября 1993 года
  • № 17 Харламов Валерий Борисович — 7 ноября 1993 года
  • № 20 Третьяк Владислав Александрович — 4 декабря 1993 года
  • № 4 Кузькин Виктор Григорьевич — 16 января 1994 года
  • № 5 Рагулин Александр Павлович — 16 января 1994 года
  • № 11 Фирсов Анатолий Васильевич — 14 октября 1995 года
  • № 2 Фетисов Вячеслав Александрович — 16 августа 2001 года

Именные стяги, вывешенные с 2003 года

Игроки:

  • № 1 Мкртычан Григорий Мкртычевич
  • № 2 Зайцев Олег Алексеевич
  • № 2 Гусев Александр Владимирович
  • № 2 Лутченко Владимир Яковлевич
  • № 2 Фетисов Вячеслав Александрович
  • № 2 Виноградов Александр Николаевич
  • № 3 Трегубов Иван Сергеевич
  • № 4 Уколов Дмитрий Матвеевич
  • № 5 Сидоренков Генрих Иванович
  • № 7 Локтев Константин Борисович
  • № 8 Александров Вениамин Вениаминович
  • № 9 Блинов Юрий Иванович
  • № 11 Фирсов Анатолий Васильевич
  • № 13 Пантюхов Юрий Борисович
  • № 18 Волков Леонид Иванович
  • № 18 Викулов Владимир Иванович
  • № 22 Жлуктов Виктор Васильевич
  • № 20 Третьяк Владислав Александрович — 2003 год
  • № 17 Харламов Валерий Борисович — 2003 год
  • № 9 Бобров Всеволод Михайлович — 2003 год
  • № 3 Иванов Эдуард Георгиевич — 2003 год
  • № 2 Сологубов Николай Михайлович — 2003 год
  • № 8 Александров Вениамин Вениаминович — 2003 год
  • № 9 Альметов Александр Давлетович — 2003 год
  • № 5 Рагулин Александр Павлович — 14 ноября 2003 года
  • № 4 Кузькин Виктор Григорьевич — 22 ноября 2003 года
  • № 13 Ромишевский Игорь Анатольевич — 23 января 2004 года
  • № 7 Михайлов Борис Петрович — 4 марта 2004 года
  • № 10 Мишаков Евгений Дмитриевич — 22 сентября 2004 года
  • № 16 Петров Владимир Владимирович — 15 октября 2004 года
  • № 14 Ионов Анатолий Семенович — 20 января 2005 года.
  • № 7 Бабич Евгений Макарович — 2005 год
  • № 20 Пучков Николай Георгиевич — 2005 год
  • № 15 Моисеев Юрий Иванович — 16 февраля 2005 год
  • № 6 Цыганков Геннадий Дмитриевич — 25 октября 2005 года
  • № 12 Полупанов Виктор Андреевич — 7 декабря 2005 года
  • № 4 Бабинов Сергей Пантелеймонович — 18 января 2006 года
  • № 7 Касатонов Алексей Викторович — 13 марта 2006 года
  • № 9 Крутов Владимир Евгеньевич — 2 ноября 2006 года
  • № 11 Дроздецкий Николай Владмирович — 6 марта 2007 года
  • № 15 Хомутов Андрей Валентинович — 19 октября 2007 года
  • № 24 Макаров Сергей Михайлович — 29 октября 2008 года
  • № 3 Стариков Сергей Викторович — 25 ноября 2008 года
  • № 8 Шувалов Виктор Григорьевич — 25 декабря 2008 года
  • № 21 Стельнов Игорь Анатольевич — 28 января 2011 года
  • № 13 Каменский Валерий Викторович — 25 октября 2013 года
  • № 23 Васильев Михаил Александрович — 6 декабря 2013 года
  • № 11 Александров Борис Викторович — 11 сентября 2014 года
  • № 12 Герасимов Александр Петрович — 23 сентября 2014 года
  • № 4 Кравчук Игорь Александрович — 16 ноября 2014 года
  • № 26 Коваленко Андрей Николаевич — 3 февраля 2014 года
  • № 67 Давыдов Евгений Витальевич — 6 сентября 2015 года
  • № 10 Буре Павел Владимирович — 28 октября 2015 года
  • № 14 Могильный Александр Геннадьевич — 26 ноября 2015 года

Тренеры:

  • Тарасов Анатолий Владимирович — 10 декабря 2003 года
  • Тихонов Виктор Васильевич — 7 сентября 2005 года

Номера, выведенные из обращения

См. также

Напишите отзыв о статье "ЦСКА (хоккейный клуб, Москва)"

Примечания

  1. [ria.ru/hockey/20111206/508308782.html Президент ПХК ЦСКА Фетисов не знает о переговорах клуба с Быковым]
  2. [fhr.ru/content/news/1507.html Быков и Захаркин покидают ЦСКА]
  3. [www.ntvplus.ru/sport/news.xl?id=23956 Вячеслав Быков и Игорь Захаркин подписали контракт с «Салаватом Юлаевым»]
  4. [news.sport-express.ru/2009-04-30/298962/ Революция в ЦСКА]
  5. [www.sports.ru/hockey/8790036.html Поставили перед ЦСКА серьёзные задачи]
  6. [news.sport-express.ru/2009-06-20/307565/ Кавалерия без коней]
  7. [www.hawk.ru/press_view.php?id=17588 Агенты затеяли свою игру]
  8. [www.belarushockey.com/khl/news_list/news3318/ Широков: 10 августа уезжаю в НХЛ.]
  9. [cska-hockey.ru/news/Shupler_naznachen_glavnym_trenerom_CSKA Шуплер назначен главным тренером ЦСКА ]
  10. [www.rg.ru/2011/11/18/rosneft-anons.html «Роснефть» стала новым владельцем хоккейного клуба ЦСКА]
  11. [krsk.kp.ru/daily/25821/2799035/ Вячеслав Фетисов: «Призы ребятам из армейской молодежки я заказывал за свои деньги»]
  12. [www.dni.ru/sport/2012/1/27/226403.html Исповедь Фетисова об уходе из ЦСКА]
  13. [www.kommersant.ru/doc/1856731 Вячеслав Фетисов не захотел зря терять имя]
  14. [cska-hockey.ru/news/Sostoyalos_vneocherednoe_zasedanie_Nablyudatelnogo_soveta_PHK_CSKA_po_prinyatiyu_kadrovyh_i_drugih_reshenij Состоялось внеочередное заседание Наблюдательного совета ПХК ЦСКА по принятию кадровых и других решений]
  15. [lenta.ru/news/2015/02/14/cska/ ЦСКА впервые за 26 лет стал чемпионом России по хоккею]
  16. [news.sport-express.ru/2012-07-27/524504/ Новая арена ЦСКА будет расположена в Красногорске]
  17. [www.sports.ru/hockey/1029990713.html Новая арена ЦСКА будет вмещать 15-20 тысяч человек]

Ссылки

  • [www.cska-hockey.ru/ Официальный сайт ПХК ЦСКА Москва]


</div>

Отрывок, характеризующий ЦСКА (хоккейный клуб, Москва)

Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.