Цакалоф, Атанасиос

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Цакалоф Атанасиос»)
Перейти к: навигация, поиск

Атанасиос Цакалоф (греч. Αθανάσιος Τσακάλωφ; 1790[1], Янина — 1851, Москва) — один из трёх основателей тайного общества Филики Этерия.

Родился в греческом городе Янина (Эпир). Ещё молодым был вынужден покинуть Грецию и уехать к своему отцу, в Россию. Уехал на учёбу в Париж, где участвовал в создании общества Грекоязычная гостиница. Затем переехал в Вену, где встретился с Иоанном Каподистрия, который тогда был министром иностранных дел России. Наконец, он переехал в Москву, где познакомился с Николаосом Скуфасом. Вдвоём Скуфас, Николаос и Цакалоф готовят основы для создания тайного общества Филики Этерия.

В 1814 году Скуфас, Цакалоф и примкнувший к ним Э. Ксантос создали в Одессе тайное общество «Филики Этерию», поставившее своей целью всегреческое и всебалканское восстание.

В июле 1818 года Цакалоф переехал в Одессу, ставшей к тому времени значительным портом, где проживала значительная и организованная греческая община.

Здесь он продолжил методическую организацию общества и посвящение новых членов.

Затем, вместе с Антимосом Газисом, уехал в Константинополь, где продолжил посвящение новых членов общества.

Из Константинополя, в ходе многочисленных поездок в Смирну, греческие области Македонию, Фессалию, Фракию его деятельность была направлена на расширение общества, но при соблюдении конспирации.

Один из первых членов общества, Николаос Галатис своими провокационными действиями создал угрозу раскрытия общества.

Руководство Этерии поручило Цакалофу организовать ликвидацию Галатиса.

Цакалоф, вместе с Димитропулосом, взяли Галатиса с собой в поездку на Пелопоннес в ноябре 1819 года, где у городка Эрмиони Галатис был казнён.

Цакалоф был вынужден бежать и через Мани добрался до итальянского города Пиза, где он и оставался до начала Греческого восстания 1821 года, после начала которого немедленно Цакалоф выехал в придунайские княжества, где начались первые бои.

Здесь он стал адъютантом Александра Ипсиланти, участвовал со «Священным Корпусом» в сражении при Драгашанах. После поражения гетеристов ему удалось вернуться в Грецию и принять участие в освободительной войне.

С окончанием войны и освобождением южных областей Греции Цакалоф представлял оставшийся под османским контролем Эпир на Национальном Собрании 1832 года, город Аргос.

При правлении Иоанна Каподистрия Цакалоф возглавил бухгалтерию армии.

Летом 1832 года Цакалоф покинул Грецию и переехал в Москву, где и прожил до самой смерти в 1851 году.

Напишите отзыв о статье "Цакалоф, Атанасиос"



Примечания

  1. [www.ehw.gr/blacksea/Forms/fLemmaBody.aspx?lemmaid=11151 Αθανάσιος Τσακάλωφ]. — Εγκυκλοπαίδεια Μείζονος Ελληνισμού, Εύξεινος Πόντος.

Литература

  • Ιστορία του Ελληνικού Έθνους, Εκδοτική Αθηνών Α.Ε., 1975, τόμοι ΙΑ΄ και ΙΒ΄
  • Εγκυκλοπαίδεια Πάπυρος Λαρούς, Εκδοτικός οργανισμός Πάπυρος, 1994—1996, τόμος 59
  • Μεγάλη Γενική Εγκυκλοπαίδεια Υδρία, Εταιρεία Ελληνικών Εκδόσεων Α.Ε., 1988, τόμος 48


Отрывок, характеризующий Цакалоф, Атанасиос

– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.