Цант, Карл Людвиг Вильгельм

Карл Людвиг Вильгельм (фон) Цант (нем. Karl Ludwig Wilhelm (von) Zanth; 6 августа 1796, Бреслау — 7 октября 1857, Штутгарт) — немецкий архитектор, теоретик архитектуры, акварелист и путешественник.

Происходил из Бреслау, из семьи еврейского врача, состоявшего на службе у принца Гогенлоэ и до своего перехода в христианство в 1820 году носившего фамилию Цадиг. Учился у Робертса в Касселе, куда семья переехала в 1808 году. затем, летом и осенью 1813 года, учился в Париже, в конце 1813 года переехал в Штутгарт, где изучал, в частности, латинский и греческий языки и под руководством придворного архитектора Фердинанда Фишера изучал теорию архитектуры.

Работал сперва в Париже, под руководством Жака Гитторфа, вместе с которым в 1820—1822 годах совершил поездку в Италию и Сицилию. Плодами этой поездки были изданные обоими путешественниками сочинения: «Architecture antique de la Sicile» (Париж, 1826—30) и «Architecture moderne de la Sicile» (Париж, 1830).

Покинув Францию вследствие Июльской революции 1830 года, Цант в 1831 году поселился в Штутгарте, где отвечал за внутренне убранство дворца Вильхельмпласс, строившегося в 1834—1840 годах, издал исследование о жилых домах Помпей (1835) и деятельно занялся архитектурной практикой, для которой ему приходилось посещать Венгрию. В 1835 году также участвовал в конкурсе на строительство королевского театра в Штутгарте, но проект не был реализован.

Важнейшие из его построек — театр в Каннштате (так называемый Вильгельма-театр, строительство было завершено в конце 1840-х годов; Цант также отвечал за планирование гостиных, ванных комнат и садов в здании) и роскошная мавританская вилла-Вильгельмина (Вильгельма) близ Штутгарта, построенная в 1846 году. В 1844 году король Вильгельм I Вюртембергский назначил его своим придворным архитектором, наградив орденом Вюртембергской короны, и возвёл в личное дворянство. Цант был также талантливым художником — его акварели украшали стены Эллвангерского замка.

Библиография

• Judith Breuer. Der Architekt Karl Ludwig Zanth. // Denkmalpflege in Baden-Württemberg. — 16.1987. — S. 66—68.
• Thomas L. Donaldson. Memoir of Louis Zanth. // [books.google.de/books?id=sPBEAAAAYAAJ&pg=PA15 Papers read at the Royal Institute of British architects]. — Session 1857—58. — L., 1858. — P. 15—18.

Ссылки

• Цант, Карл-Людвиг-Вильгельм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Цант, Карл Людвиг Вильгельм

– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.