Цари Мидии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

На этой странице содержатся основные сведения о царях древней Мидии, правивших в период от конца 670-х годов до н. э. до 550 до н. э., а также их упоминания в античных источниках (включая недостоверные).





Наиболее принятые датировки

Наиболее обоснованы следующие даты правления царей (см. подробнее ниже):

Номер Имя Годы правления
1 Дайукку (Деиок) ок. 670 до н. э.647 до н. э.
2 Фравартиш (Фраорт) 647 до н. э.625 до н. э.
3 Увахшатра (Киаксар) 625 до н. э.585 до н. э.
4 Иштувегу (Астиаг) 585 до н. э.550 до н. э.

Античные авторы приводят ряд противоречивых сведений о правлении царей Мидии. На протяжении длительного времени хронология мидийских царей базировалась на сведениях Геродота, признаваемых более надёжными, нежели данные Ктесия. В последние десятилетия нарастает недоверие и к ним из-за их несовпадения с клинописными источниками.

Античные источники

По Геродоту, первый мидийский царь Деиок правил 53 года, Фраорт — 22[1], Киаксар, разрушивший Ниневию — 40 лет, причем 28 лет длилось скифское владычество[2], Астиаг — 35 лет[3]; а всего владычество мидян над Азией длилось 128 лет (кроме времени скифского владычества). Затем персидский царь Кир правил 29 лет[4] (560/59-531/30 годы до н. э.). При этом солнечное затмение, завершившее войну лидийцев и мидян, Геродот относит к концу правления Киаксара[5]. Таким образом, из самой «Истории» Геродота следуют такие даты[6]:

Диодор Сицилийский, прямо ссылаясь на Геродота, подсчитал, что первый царь мидян Киаксар (речь должна идти о Деиоке) был избран царем на 2 год 17 Олимпиады (711/10 год)[7], а многие историки (Диодор, Таллос, Кастор, Полибий и Флегонт) сходятся во мнении, что Кир стал царём в 1 год 55 Олимпиады (560/59 год)[8]. Расхождение в один год (правление четырёх мидийских царей длится 151 год вместо 150 в нынешнем тексте Геродота) остаётся необъяснённым.

Сведения Ктесия Книдского о мидийских царях известны из пересказа в «Исторической библиотеке» Диодора. По его данным, после гибели последнего ассирийского царя Сарданапала царем стал Арбак[9], который правил 28 лет, его сын Маудак — 50 лет, Сосарм — 30 лет, Артик правил 50 лет, затем Арбиан правил 22 года, Артей правил 40 лет[10] и при нём произошла война с кадусиями, Артин 22 года, Астибарас 40 лет[11], его преемником был сын Аспанд, которого греки называли Астиаг[12]. Срок правления Астиага в пересказе не сохранился, а все цари до Астиага правили, следовательно, 282 года. Таким образом, Ктесий относит падение Ассирии и начало мидийского царства примерно к 880 году до н. э. (если учитывать, что сроки правления первых царей Персии у него тоже несколько расходятся с Геродотом), что явно противоречит сведениям ассирийских источников и потому отвергается практически всеми современными исследователями.

По Юстину, власть ассирийцев над Азией длилась 1300 лет[13], а власть мидян — 350 лет[14], что несколько больше, нежели у Ктесия.

Сведения «Хроники Евсевия» (IV век н. э.) представляют собой соединение данных Ктесия (первые четыре царя) и Геродота (следующие четыре царя), но в сроках правления имеются заметные расхождения. Сведения во вводной и табличной части хроники также не вполне совпадают. Во вводной части последовательность первых четырёх царей и их имена: Арбак, Маудак, Сосарм, Артик следуют Ктесию, в табличной части Маудак и Сосарм переставлены и изменены некоторые имена (например, имя Мадий соответствует имени скифского царя по Геродоту; зато взятое из иранской мифологии имя Ашдахак заменено на более привычное Астиаг). По вводной части, мидийские цари начали править в 817/6 году до н. э.

Табличная часть такова:

  • 1198—1226 годы от Авраама (819—791 годы до н. э.) — Арбак, 28 лет.
  • 1226—1256 (791—761 до н. э.) — Сосарм, 30 лет.
  • 1256—1296 (761—721 до н. э.) — Мадий, 40 лет (во вводной части имя Маудак, срок 20 лет).
  • 1296—1309 (721—708 до н. э.) — Кардикей, 13 лет (во вводной части его имя Артик, срок 30 лет).
  • 1309—1362 (708—655 до н. э.) — Деиок, 53 года (во вводной части 54 года).
  • 1362—1386 (654—630 до н. э.) — Фраорт, 24 года.
  • 1386—1418 (630—598 до н. э.) — Киаксар, 32 года.
  • 1418—1456 (598—560 до н. э.) — Астиаг, 38 лет (во вводной части его имя Ашдахак).
  • 1456 год от Авраама, 55 Олимпиада (560 год до н. э.) — Держава мидийцев разгромлена Киром. Кир правит 30 лет (по вводной части 31 год).

В «Истории против язычников» Орозия свержение Сарданапала и начало правления Арбата отнесено к 64 году до основания Рима[15] (817 год до н. э.), то есть совпадает со вводной частью «Хроники Евсевия». Помимо Арбата, из мидийских царей Орозий упоминает Фраорта, правившего 22 года (как у Геродота, но в отличие от Евсевия), Диокла (соответствующего Киаксару) и Астиага[16].

Современные толкования

После того, как в конце XIX века были открыты вавилонские хроники, в которых победа персов над мидянами датировалась 6 годом Набонида (550/49 год до н. э.)[17], правление мидийских царей от Деиока до Астиага было предложено сдвинуть на несколько лет вперёд, и распространилось их датирование от 700 до 550 года (Деиок: 700—647; Фраорт: 647—625; Киаксар: 625—585; Астиаг: 585—550). При такой датировке правление Астиага должно было начаться вскоре после солнечного затмения, предсказанного по легенде Фалесом (585 год до н. э.).

Кроме того, знакомство с мидийскими князьями, упомянутыми в вавилонских хрониках, вызвало два отождествления, распространённых в литературе: ассириолог Дж. Смит впервые сравнил мидийца Дайукку, упомянутого в ассирийских анналах под 716 годом до н. э., с Деиоком у Геродота[18]; Каштариту, вождь восстания мидийцев в 670-х годах до н. э., сопоставлялся с Фраортом у Геродота[19]; а Арбаку, упомянутый в 713 году до н. э. в анналах Саргона II — с Арбаком античных авторов. Кроме того, для подтверждения этих идентификаций было выдвинуто предположение, что 28 лет «скифского владычества» по Геродоту нужно не включать в правление Киаксара, а приплюсовать к нему[20], что позволяло отодвинуть правление Деиока на 28 лет ранее (Деиок: 728—675, Фраорт-Каштариту: 675—653).

Все эти идентификации были подвергнуты подробной резкой критике в монографии Э. А. Грантовского «Иран и иранцы до Ахеменидов» (1998)[21]. По Грантовскому, Дайукку и Деиок — просто тёзки[22], возвышение Деиока как правителя Мидии должно было происходить после освобождения от ассирийского господства (после 672—670 годов)[23]; а Фраорт должен был жить позднее, чем Каштариту[24], и погиб в 624 году (при неудачной осаде Ниневии[25]). Таким образом, схема Грантовского такова: Дейок (?-646, срок правления малодостоверен); Фраорт (646—624), Киаксар (624/3-585/4), Астиаг (585/4-550/49).

Особый вариант хронологии был изложен И. Н. Медведской[26]. Она считает, что мидийский поход на Ассирию, завершившийся смертью Фраорта, мог произойти лишь в 625, а не в 624 году. Далее, срок 128 лет у Геродота как время владычества мидян может объясняться, если отнять от общих 150 лет 22 года правления одного из царей, и если имена у греческого писателя перепутаны, то этим первым царём будет Дейок, а Фраорт правил 53 года, то есть в 678—625 годах, и дата его прихода к власти близка со сведениями о восстании мидийцев в ассирийских источниках.

Для окончания правления Астиага в литературе продолжает встречаться и дата 553 год до н. э.[27] (так, Г. А. Стратановский относит падение мидийского царства к 553 году, а возникновение — к 671 году[28] или мнение, что война мидян и персов длилась три года[29], но Грантовский считает такие предположения совершенно неприемлемыми, а датировку 550/549 до н. э. — точной[30].

Напишите отзыв о статье "Цари Мидии"

Примечания

  1. Геродот I 102
  2. Геродот I 106
  3. Геродот I 130
  4. Геродот I 214
  5. Геродот I 74
  6. Ср. изданный в середине XIX века справочник: Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. В 3 т. М., 2001. Т.1. С.417 (710 год как начало правления Деиока); Т.3. С.83 (656—635 годы для Фраорта); Т.1. С.399 (634 год как начало правления Киаксара); Т.1. С.199 (560 год — конец правления Астиага)
  7. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека II 32, 3
  8. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IX, фр.21; имена историков добавлены эпитоматором Диодора
  9. Это имя отождествляют с именем Гарпаг у Геродота
  10. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека II 32, 6
  11. Диодор Сицилийский. Историческая библиотека II 34, 1
  12. Патриарх Фотий, пересказывая Ктесия в кодексе 72 «Мириобиблиона», начинает изложение с Астиага, предшествующие книги «Персики» известны по пересказу Диодора
  13. Юстин. Эпитома Помпея Трога I 2, 13
  14. Юстин. Эпитома Помпея Трога I 6, 16
  15. Орозий. История против язычников I 19, 1, ср. II 2, 3; 3, 2
  16. Орозий. История против язычников I 19, 4-5
  17. вавилонский год начинался в марте, а греческий год — в июле
  18. отождествление принято, например, В. В. Струве (Всемирная история. В 10 т. Т.1. М., 1956. С.592)
  19. Всемирная история. В 10 т. Т.1. М., 1956. С.592; Фрай Р. Наследие Ирана. М., 2002. С.104
  20. например: Фрай Р. Наследие Ирана. М., 2002. С.107
  21. кратко также: История Востока. В 6 т. Т.1. М., 1997. С.285-287 (гл.16, написанная Э. А. Грантовским)
  22. Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М., 1970. 2-е изд. М., 2007. С.285; Грантовский Э. А. Иран и иранцы до Ахеменидов. М., 1998. С.145
  23. Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М., 1970. 2-е изд. М., 2007. С.286
  24. Грантовский Э. А. Иран и иранцы до Ахеменидов. М., 1998. С.176-177, 179; поддержано: Иванчик А. И. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII—VII вв. до н. э. в античной литературной традиции. М.-Берлин, 2005. С.239
  25. Геродот. История I 102
  26. История Древнего Востока. Кн.2. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С.527-530
  27. Е. Ю. Лебедева: примечание 17 к книге I (Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога… М., 2005. С.321)
  28. Г. А. Стратановский: примечание 94 к книге I (Геродот. История. М., 1999. С.632)
  29. История Древнего Востока. Кн.2. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С.535 (автор главы — И. Н. Медведская)
  30. Грантовский Э. А. Иран и иранцы до Ахеменидов. М., 1998. С.170-171

Отрывок, характеризующий Цари Мидии

– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.