Царь горы

Запрос «King of the Hill» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Царь горы — уличная игра, преимущественно, детей в разных странах, задача игрока в которой — занимать вершину горы или любую другую определенную правилами игры область и не пускать туда остальных игроков. Как потенциально травмоопасная, игра часто запрещена в школах.

Игра

Конкретные правила игры могут сильно разниться от источника к источнику. На сайте «Русские народные игры» правила игры «Царь горы» описаны так:

Один из числа играющих детей взбирается на невысокую снеж­ную горку и оттуда кричит всем с вызовом: «Я — царь горы!» Остальные участники веселья со всех сторон самоотверженно бросаются на штурм этой гор­ки. Каждый из нападающих игроков старается сам захватить её, свергнув самозваного царя горы. В такой стремительной и веселой борьбе играющие стаскивают друг друга со снежной горки. При этом действии не разрешается резко и жестоко толкать, использовать грубые травмоопасные приёмы.

Метафора

Выражение «Царь горы» может использоваться как метафора, обозначающая безусловное превосходство чего-либо над всем остальным в своей категории. Например, так могут назвать лучший автомобиль в своей категории: «И кто будет царем горы среди вездеходов грядущего века?»

В компьютерных играх

Впервые понятие «Царь горы» пришло в компьютерные игры на турнирах по игре Бой в памяти в 1980-х годах.

Также в компьютерных играх правила игры «Царь горы» положены в основу некоторых мультиплеерных режимов, особенно часто это встречается в шутерах от первого лица, например в TimeShift и Gears of War 2, а также Action-RPG, в частности, Nox.

Отрывок, характеризующий Царь горы

– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.