Цветков, Леонид Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Леонид Александрович Цветков
Дата рождения:

16 (29) апреля 1909(1909-04-29)

Место рождения:

село Николаевское,
Костромская губерния,
Российская империя

Дата смерти:

12 марта 1993(1993-03-12) (83 года)

Место смерти:

Москва, Россия

Научная сфера:

химия

Альма-матер:

Московский индустриально-педагогический институт имени Карла Либкнехта

Награды и премии:

Леонид Александрович Цветко́в (19091993) — советский учёный-химик, педагог-методист, кандидат педагогических наук (1937), член-корреспондент Академии педагогических наук СССР (1968; член-корреспондент Академии педагогических наук РСФСР с 1965 года)[1].



Биография

Родился 16 апреля (29 апреля по новому стилю) 1909 года в селе Николаевское Костромской губернии в семье священника.

После учёбы в ФЗУ поступил в Московский индустриально-педагогический институт им. К. Либкнехта. Окончив его в 1931 году, работал инструктором-методистом по подготовке рабочих кадров металлургического объединения «Сталь» (Харьков). С 1935 года Цветков — учитель химии в школах Москвы, в 1938—1941 годах — декан химического факультета Московского института усовершенствования учителей.

Во время Великой Отечественной войны находился в армии, закончив войну в звании майора. После демобилизации, с 1946 года, работал в Научно-исследовательском институте содержания и методов обучения Академии педагогических наук: был старшим научным сотрудником, заведующим сектором и позже — лаборатории химического образования.

Был главным редактором журнала «Химия в школе» в 1950—1955 годах. Автор многих учебников и учебных пособий.

Жил в Москве на улице Стромынка, 23; 2-й Песчаной улице, 4 и Таллинской улице, 2. Умер 12 марта 1993 года в Москве.

Напишите отзыв о статье "Цветков, Леонид Александрович"

Примечания

  1. [dates.gnpbu.ru/4-9/Tsvetkov/tsvetkov.html Леонид Александрович Цветков]

Ссылки

  • [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=7433 Цветков Леонид Александрович] // Лица Москвы. Московская энциклопедия.

Отрывок, характеризующий Цветков, Леонид Александрович

– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.