Цветочные войны
Цветочные войны (аст. xochiyaoyotl, от xochitl цветок и yaoyotl война) — ритуальные войны, которые велись городами-государствами Мезоамерики (в частности, ацтекскими и майянскими городами-государствами), в том числе и с собственными вассалами, ради захвата пленников, которых приносили в жертву богам в ритуалах нештлауалли. По религиозным воззрениям индейцев, человеческая кровь и человеческие сердца («душа-сердце» и «душа-кровь») нужны для того, чтобы Солнце продолжало свой путь, Луна не упала на Землю и т. п.
Подобные столкновения происходили по договорённости как между противниками в эпоху мира, так и между союзными или вассальными городами.
Содержание
Цветочные войны ацтеков
Цветочные войны проходили между городами Тройственного союза (Теночтитланом, Тлакопаном, Тескоко) против городов долины Пуэбло (Тласкала, Уэшоцинко и Чолула (Чололлан)). Ряд источников указывал, что сражения должны были повторяться раз в двадцать дней. Города сражались попарно, по очереди. Бои проходили в одном и том же месте. Противники не стремились захватить территорию, а в случае экстренных случаев битва прекращалась, и они могли оказать друг другу помощь.
Версии начала цветочных войн
По легендарной версии мешиков, инициатором войн выступил брат Монтесумы I Тлакаелель. Тлакаелель возражал против желания брата принести пленных в жертву богу Уицилопочтли в недостроенном храме. А чтобы «бог не пострадал», ему был открыт рынок. «Рынком» стали города Тласкала, Уэшоцинко, Чолула, Атлиско, Текоак и Тлильюквитепек[1].
По легендарной версии из Тескоко, инициатором был Несауалькойотль. После того как во время голода жрецы в очередной раз потребовали увеличить количество жертвоприношений, он решил, что это произойдет за счет пленников. Ради их получения были назначены регулярные поединки[2].
Теории причин мотивов ведения войн
- религиозная — обеспечить регулярный приток жертв в хорошей физической форме
- воинская тренировка
- ритуальный каннибализм, вызванный нехваткой протеина[3]
Мишель Гролиш считал убедительной лишь первую. Также он пишет про версию Муньоса Камарго[4], считавшего, что Тройственный Союз вел цветочные войны, чтобы изолировать противников в долине Пуэбло (которая была плотно заселена) и покорить её после ослабления.
Хронология цветочных войн
- 1324 война между Чалько и Тлакочкалько
- 1376 между Теночтитланом и Чалько
- 1386—1455 между Теночтитланом и Чалько[5]
Напишите отзыв о статье "Цветочные войны"
Примечания
- ↑ Мишель Гролиш. Монтесума / Перевод с французского Кукиева Н. М.. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 52 — 53. — 480 с. — (След в Истории). — 5000 экз. — ISBN 5-222-00446-5.
- ↑ Мишель Гролиш. Монтесума / Перевод с французского Кукиева Н. М.. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 53 — 54. — 480 с. — (След в Истории). — 5000 экз. — ISBN 5-222-00446-5.
- ↑ Мишель Гролиш. Монтесума / Перевод с французского Кукиева Н. М.. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 56 — 57. — 480 с. — (След в Истории). — 5000 экз. — ISBN 5-222-00446-5.
- ↑ Мишель Гролиш. Монтесума / Перевод с французского Кукиева Н. М.. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 61 — 63. — 480 с. — (След в Истории). — 5000 экз. — ISBN 5-222-00446-5.
- ↑ Мишель Гролиш. Монтесума / Перевод с французского Кукиева Н. М.. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 54 — 56. — 480 с. — (След в Истории). — 5000 экз. — ISBN 5-222-00446-5.
Литература
- Мишель Гролиш. Монтесума / Перевод с французского Кукиева Н. М.. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 51 — 63. — 480 с. — (След в Истории). — 5000 экз. — ISBN 5-222-00446-5.
Отрывок, характеризующий Цветочные войны
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
