Цветы зла

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Цветы зла» (фр. Les Fleurs du mal) — сборник стихотворений французского поэта-символиста Шарля Бодлера, выходивший с 1857 по 1868 годы в трёх редакциях с различным объёмом. Первое издание привело к судебному процессу, в результате которого Бодлер был оштрафован за нарушение норм общественной морали и вынужден убрать из сборника шесть наиболее «непристойных» стихотворений. Сборник повлиял на творчество Артюра Рембо, Поля Верлена и Стефана МаллармеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2777 дней].





Структура

Стихотворения разделены на шесть (в издании 1857 года на пять) частей, каждая из которых имеет метафорическое название (Сплин и идеал, Парижские картины, Вино, Мятеж, Цветы зла, Смерть), представляющее собой не простую антологию, а объединяющее произведения в одно целое. Главными темами стихотворений являются, как и часто в лирике этого плана, скука, уныние, меланхолия. Сборник посвящён Теофилю Готье, большая часть стихотворений посвящены Жанне Дюваль, которая работала статисткой в театре.

История создания

Датирование отдельных стихотворений, вошедших в сборник, часто осложнено или вовсе невозможно. По словам друзей Бодлера, большинство стихотворений были созданы с 1840 по 1850 год. Около половины всех произведений, вошедших в первое издание, были ранее опубликованы: в 1851 году одиннадцать стихов под общим заголовком Les Limbes (Лимб, один из кругов ада), в 1855 году ещё 18 стихов были напечатаны в Revue des Deux Mondes. Последние были опубликованы под названием Цветы зла, которое было придумано критиком и романистом Ипполитом Бабу. Во вторую редакцию 1861 года вошли новые стихотворения, включая программный «Альбатрос».

Цензура

Первое издание вышло 25 июня 1857 года тиражом 1100 экземпляров. Уже 7 июля начался суд по поводу богохульства и нарушения Бодлером норм общественной морали, подобно процессу против романа Гюстава Флобера «Мадам Бовари» в феврале того же года. 20 августа суд приговорил Бодлера к выплате штрафа в 300 франков, денежный штраф также должен был выплатить издатель, Огюст Пуле-Маласси. Шесть самых «непристойных» стихотворений — «Лесбос», «Проклятые женщины», «Лета», «Слишком веселой», «Украшения», «Метаморфозы вампира» — были удалены из сборника. Просительным письмом императрице Евгении от 1858 года Бодлеру удалось сократить размер штрафа до 50 франков. Запрет на публикацию был отменен только в 1949 году.

Издания на русском языке

  • Цветы зла. Перевод А. Панова. — СПб.: Изд. Ф. И. Булгакова, 1907.
  • Цветы зла. Перевод Эллиса. — М.: Заратустра, 1908.
  • Цветы зла. Перевод А. Альвинга. — СПб.: Гелиос, 1908.
  • Цветы зла. Перевод А. Ламбле. — Париж, 1929.
  • Цветы зла. — М.: Наука, 1970 (серия Литературные памятники).
  • Цветы зла. — СПб.: Азбука-классика, 2004. — 448 с. ISBN 5-352-00299-3 (перевод Эллиса с параллельным французским текстом)
  • Цветы зла / Сост. Е. Витковского и В. Резвого; с паралл. франц. текстом. — М.: Радуга, 2006. — 796 с. — ISBN 978-5-05-006402-8.
  • Цветы зла. Перевод В. Шершеневича. — М.: Водолей, 2009. — 336 с. — (Звёзды зарубежной поэзии). — ISBN 978-5-91763-009-0.
  • Цветы зла. / Пер. с франц. Адриана Ламбле. — М.: Водолей, 2012. — 220 с. — (Пространство перевода). — ISBN 978-5-91763-010-6

Напишите отзыв о статье "Цветы зла"

Ссылки

  • [lib.ru/POEZIQ/BODLER/flowers.txt Шарль Бодлер. «Цветы зла»]
  • [bodlerforever.narod.ru/Stat2.htm История публикации «Цветы зла»]
  • [bodlers.ru/cveti_zla.html Шарль Пьер Бодлер Сборники стихов «Цветы зла»]

Отрывок, характеризующий Цветы зла

– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…