Бобошевски, Цвятко
| Цвятко Бобошевски | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 9 сентября 1944 года — 15 сентября 1946 года | |||
| Соправитель: | Тодор Павлов Венелин Ганев | ||
| Монарх: | Симеон II | ||
| Предшественник: | Кирилл, князь Преславский Богдан Филов Никола Михов | ||
| Преемник: | монархия упразднена | ||
| |||
| 9 июня 1923 года — 3 ноября 1924 года | |||
| Глава правительства: | Александр Цанков | ||
| Монарх: | Борис III | ||
| Предшественник: | Димитр Зографов | ||
| Преемник: | Димитр Христов | ||
| |||
| 3 ноября 1924 года — 4 января 1926 года | |||
| Глава правительства: | Александр Цанков | ||
| Монарх: | Борис III | ||
| Предшественник: | Рашко Маджаров | ||
| Преемник: | Тодор Кулев | ||
| |||
| 4 января 1926 года — 15 мая 1930 года | |||
| Глава правительства: | Андрей Ляпчев | ||
| Монарх: | Борис III | ||
| Предшественник: | Димитр Христов | ||
| Преемник: | Димитр Мишайков | ||
Цвятко Петров Бобошевски (болг. Цвятко Петров Бобошевски; 8 августа 1884, Враца — 23 декабря 1952, София) — болгарский политический деятель, регент Болгарии (1944—1946).
Биография
Родился в семье богатого торговца. До 5-го класса учился в родном городе, 6-й и 7-й классы с отличием закончил в Софийской мужской гимназии. Изучал право в Париже, до 1923 был адвокатом во Враце. Являлся членом Народной партии, Объединённой народно-прогрессивной партии.
Участвовал в подготовке и осуществлении переворота 9 июня 1923, в результате которого было свергнуто правительство Александра Стамболийского. С 9 июня 1923 по 3 сентября 1924 — министр торговли, промышленности и труда, с 3 сентября 1924 по 4 января 1926 — министр юстиции в правительстве Александра Цанкова. Во время Сентябрьского восстания 1923, организованного коммунистами, добился у министров, генералов Ивана Русева и Ивана Вылкова освобождения десяти замешанных в этих событиях интеллигентов из Врацы; лично доставил в город соответствующее распоряжение. Как правительственный комиссар по восстановлению Врацы от большого пожара 1923, помог городу преодолеть последствия этого бедствия. По его просьбе царь Борис III направил в город лучшего в то время хирурга страны Александра Станишева с почти полным личным составом медиков из Александровской больницы. Во Врацу были отправлены большое количество палаток для отставшихся без крова горожан, более 5 тысяч кг хлеба и другие продукты.
С 4 января 1926 по 15 мая 1930 — министр торговли, промышленности и труда в правительстве Андрея Ляпчева. Входил в состав проправительственного политического объединения Демократический сговор и Конституционного блока. С 1934 в течение некоторого времени был председателем Болгарского ипотечного банка.
Во время Второй мировой войны занимал антигерманскую позицию, протестовал против планов депортации болгарских евреев в Германию, в 1943 в личном качестве присоединился к оппозиционному Отечественному фронту. После переворота 9 сентября 1944 стал одним из трёх регентов при малолетнем царе Симеоне II (вместе с Венелином Ганевым и Тодором Павловым), занимал этот пост до ликвидации монархии (15 сентября 1946).
Скончался в Софии. На его похоронах коммунистическое правительство Вылко Червенкова оказало ему почести как видному государственному деятелю.
Напишите отзыв о статье "Бобошевски, Цвятко"
Ссылки
- [www.vuzlib.net/beta3/html/1/34731/34875/ Регенты при царе Симеоне II]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Бобошевски, Цвятко
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
