Цебриков, Роман Максимович

Роман Максимович Цебриков
Род деятельности:	переводчик
Дата рождения:	1 октября 1763(1763-10-01)
Место рождения:	Харьков
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	3 февраля 1817(1817-02-03) (53 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Роман Максимович Цебриков (1763—1817) — член Российской академии, переводчик.

Биография

Роман Цебриков родился 1 октября 1763 года в городе Харькове, где и воспитывался, а затем, около 1778 года, переехал в Санкт-Петербург для окончания образования.

Был переводчиком в коллегии иностранных дел; в 1788—89 гг., состоя при походной канцелярии князя Потёмкина, вёл дневник, напечатанный под заглавием «Вокруг Очакова» в «Русской старине» (1895, № 9 и отдел.) и содержащий в себе немало интересных подробностей.

Позже Цебриков служил помощником начальника III отделения комиссии составления законов, в секретной экспедиции министерства внутренних дел и в коллегии иностранных дел.

Библиография

Переводы

• «Мир Европы не может иначе восстановиться, как только по продолжительном перемирии, или проект всеобщего замирения» (с франц., СПб., 1789);
• «Письма к двум молодым женщинам о важных предметах» (с немецкого, СПб., 1795);
• «Вилиома практическая логика» (с немецкого, СПб., 1802);
• «Иммануила Канта наблюдения об ощущении прекрасного и возвышенного» (с немецкого, СПб., 1804);
• «Олофа Далина, История шведского государства» (с немецкого, СПб., 1805—1807);
• «Собрание превосходных сочинений, до законодательства и управления государственного хозяйства, особливо же финансов и коммерции касающихся» (с нем., СПб., 1808);
• «Уголовное право Павла Анзельма Фейербаха» (вместе с Лодием и Петром Полонским, СПб., 1810—1817);
• «Философически-юридическое исследование государственной измены и преступления против Величества» (с нем., СПб., 1812);
• «Новейший самоучительный немецко-российский словарь» (СПб., 1812—1813);
• «Избранные слова Массильона» (СПб., 1814).

Литература

• Цебриков, Роман Максимович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [adjudant.ru/suvorov/cebrikov00.htm Цебриков Р. М. Вокруг Очакова. 1788 год. (Дневник очевидца)]

Отрывок, характеризующий Цебриков, Роман Максимович

– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.