Цебриков, Георгий Владимирович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Цебриков Георгий Владимирович»)
Перейти к: навигация, поиск
Георгий Владимирович Цебриков
Род деятельности:

протоиерей Западноевропейского экзархата русских приходов, затем Католической церкви, Русский апостолат и после РПЦЗ; профессор Парижского католического института Франция Франция и Мадридского университета Испания Испания; прозаик, публицист

Место смерти:

Германия

Отец:

Цебриков, Владимир Михайлович

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Георгий Владимирович Цебриков (26.02.1900 (по другим сведениям 1896 год), Москва, Российская империя — после 1966 года, Германия) — священнослужитель православной церкви, Западноевропейский экзархат русских приходов, затем католической церкви, где участвовал в Русском апостолате и вновь православной церкви в РПЦЗ; профессор Парижского католического института и Мадридского университета; прозаик, публицист.





Биография

Родился 26 февраля 1900 года (или в 1896 году) в Москве.Отец — профессор Московского университета Владимир Михайлович Цебриков.

Георгий окончил гимназию А. Е. Флорова в Москве. После 1917 года жил в эмиграции, в 1922 год окончил юридический факультет университета в Мехико, далее жил в Бельгии.

Архиепископом Александром (Немоловским) рукоположен в сан диакона 15 декабря 1925 года. Тем же епископом рукоположен в сан священника 15 февраля 1929). Служил в соборе святого Николая в Брюсселе, Брюссельская и Бельгийская епархия.

Окормлял также православную общину города Лёвен, был настоятелем православного студенческого прихода при Лёвенском католическом университете.

Цебриков был духовником группы РСХД во имя св. Иоанна Златоуста в Брюсселе.

С 1925 года вместе с Д. А. Шаховским участвовал в брюссельской литературной группе «Единорог», сотрудничал с журналами «Вестник русского христианского движения», «Путь» в Париже и «Благонамеренный», печатался под псевдонимом Георгий Ц. де Вильярдо. Автор сборника рассказов «Образы царства» (1928).

Перейдя в католичество, служил в русском католическом приходе в Вене и затем в приходе Святой Троицы в Париже, где общался с Лидией Бердяевой. Принимал участие в Съезде русских католиков в Риме в 1930 году.

Цебриков преподавал в Парижском католическом институте и в Мадридском университете.

В конце 1930-х годов вернулся в православие, жил в Стокгольме.

4 января 1939 года извержен из сана указом митрополита Евлогия (Георгиевского).

Во время Второй мировой войны принят в клир РПЦЗ, жил в Германии.

Произведения

  • [radiosofia.ru/cebrikov/index.html Цебриков Георгий, диакон. Образы Царства: Посвящается протоиерею Петру Извольскому. Брюссель. 1928. 125 с.]
  • Неоконченная симфония. Мюнхен, 1946.
  • [www.agnuz.info/tl_files/library/books/duh_hristianstva/ Георгий Ц. де Вильярдо. Дух русского христианства. Мадрид, 1962.]
  • Цебриков Г., диакон. Антиминс // Путь. 1927, № 7 (апрель). С. 87—93.
  • [radiosofia.ru/cebrikov/pismo.htm Цебриков Г. НЕОТОСЛАННОЕ ПИСЬМО.1928.]

Источники

  • Нивьер А. Православные священнослужители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе: 1920—1995: Биографический справочник. М., Париж: Русский Путь, YMCA-Press, 2007. С. 531—532.
  • Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М.: Московский рабочий, 1994.

Напишите отзыв о статье "Цебриков, Георгий Владимирович"

Ссылки

  • [zarubezhje.narod.ru/tya/ts_007.htm РЕЛИГИОЗНЫЕ ДЕЯТЕЛИ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ Протоиерей Георгий Цебриков]
  • [zarubezhje.narod.ru/texts/frrostislav307.htm КАТОЛИЧЕСКИЕ ОБЩИНЫ ВИЗАНТИЙСКОГО ОБРЯДА И РУССКАЯ ДИАСПОРА]

Примечания

Отрывок, характеризующий Цебриков, Георгий Владимирович

– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.