Цевенская конвенция

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Цевенская конвенция (англ. Convention of Klosterzeven) — соглашение о перемирии, подписанное 8 сентября 1757 года в городке Цевен (нем. Zeven, ныне федеральная земля Нижняя Саксония) герцогом Камберлендским, сыном английского короля Георга II и командующим Обсервационной армией, и 10 сентября 1757 года герцогом Ришельё, французским главнокомандующим. Известна также, как Договор монастыря Цевен (нем. Vertrag von Kloster Zeven) (у С. М. Соловьёва — Клостерсевенское соглашение): переговоры проходили в бывшем монастыре бенедиктинок, построенном в 1141 году. Последняя монахиня умерла ещё в 1698 году; начиная с XVIII века, здание использовалось для административных нужд.





Предыстория

Потерпев неудачу в сражении при Хастенбеке, герцог Камберлендский был заперт французами в районе Штаде и отрезан от сообщения с Гамбургом и Бременом. При посредничестве Дании, он был вынужден начать с французами переговоры о перемирии.

Условия договора

По условиям договора курфюршество Ганновер — в персональной унии с Великобританией — выходило из войны с Австрией и Францией, объявляя нейтралитет, и соглашалось на оккупацию его территории французами. Ганноверским войскам дозволялось оставаться в Штаде, войска других союзников Пруссии, собранные в Обсервационной армии, подлежали немедленному роспуску.

Последствия

Неясно, что заставило герцога Камберлендского, имевшего славу отважного полководца, согласиться на такие унизительные условия. Подписанное им соглашение не только отдавало Ганновер французам, но и открывало тем дорогу на Берлин, одновременно лишая Пруссию её последних союзников. Для Фридриха ситуация в этот момент была очень напряжённой: от признания или непризнания Цевенской конвенции английским королём Георгом II зависела, в конечном итоге, судьба всей войны. 30 сентября пришло долгожданное известие из Лондона: Георг не признаёт подписанного сыном соглашения и снимает его с поста главнокомандующего. Новым главнокомандующим союзной армией был назначен, по согласованию с Фридрихом, принц Брауншвейгский, брат брауншвейгского герцога Карла и прусский генерал, немедленно принявшийся за организацию армии и разорвавший перемирие с французами. В конце ноября принцу Брауншвейгскому удалось, во главе 30 тысячной армии, освободить от французов Люнебург и Харбург (штаб-квартира французской армии находилась в то время в Ганновере). Весной следующего года был подписан договор о субсидиях между Англией и Пруссией, Фридрих получал ежегодно 4 миллиона талеров английских субсидий, обязывался одновременно усилить союзную армию 20 тысячами прусских солдат.

Напишите отзыв о статье "Цевенская конвенция"

Литература

  • Groehler, Olaf: Die Kriege Friedrichs II.,Brandenburgisches Verlagshaus, Berlin 1990

Ссылки

  • [www.kgl.de/NecAsperaTerrent/geschichte/7jahr/brandis_minden/brandis1.htm] (нем.)

Отрывок, характеризующий Цевенская конвенция

– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.