Цедлиц, Йозеф Кристиан фон

Йозеф Кристиан фон Цедлиц
Joseph Christian von Zedlitz
Место рождения:	Замок Йоханнисберг (совр. Яновка, Чехия)
Место смерти:	Вена, Австрия
Направление:	романтизм
Жанр:	поэзия, драма
Награды:

Барон Йозеф Кристиан фон Цедлиц (в старых русских источниках Иосиф Христиан фон Зейдлиц, нем. Philipp Gotthard Joseph Christian Karl Anton Freiherr von Zedlitz und Nimmersatt; 28 февраля 1790 — 16 марта 1862) — австрийский драматург и поэт.

Учился в гимназии в Бреслау вместе с Йозефом фон Эйхендорфом. В 1806 году поступил в гусарский полк. Принимал участие в военной кампании 1809 г. в чине оберлейтенанта. По окончании её удалился в имение в Венгрии и посвятил себя занятиям поэзией, выпустив в 1815 году дебютный сборник «Весенние розы». В последующие годы Цедлиц широко публиковался в различных венских изданиях, продолжая вести приватный образ жизни. Но в 1836 году его жена умерла от холеры, и Цедлиц покинул родовое имение и поступил на государственную службу в министерство иностранных дел, в качестве публициста и специального представителя при князе Меттернихе. Был уполномоченным многих германских государств при Австрийском дворе: Саксен-Веймар-Эйзенах, Нассау, Брауншвейга, Ольденбурга и Рейса.

В России широкой известностью пользовались два стихотворения Цедлица: «Корабль призраков» в русском переводе М. Ю. Лермонтова (под названием «Воздушный корабль») и «Ночной смотр» (нем. Die nächtliche Heerschau) в переводе В. А. Жуковского (1836). Оба посвящены Наполеону I и «наполеоновской легенде».

Произведения

драмы:

• «Zwei Nächte zu Walladolid»
• «Der Stern von Sevilla»
• «Kerker und Krone»

стихотворения:

• поэтическая повесть «Waldfräulein»
• «Altnordischen Bilder» (Штутгарт, 1850)
• «Soldatenbüchlein» (Вена, 1848) — род поэтического катехизиса, проникнутого реакционно-католическим духом и милитаристическим патриотизмом.

Ссылки

• [www.recmusic.org/lieder/z/zedlitz/ Музыкальные произведения по текстам Цедлица]

Отрывок, характеризующий Цедлиц, Йозеф Кристиан фон

Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?