Войнаровская, Ванда-Цезарина Константиновна
| Ванда-Цезарина Константиновна Войнаровская | |
| Wanda Cezaryna Wojnarowska | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Ванда-Цезарина Константиновна Войнаровская (польск. Wanda Cezaryna Wojnarowska, 1 мая 1861, Каменец-Подольский — 15 апреля 1911, Париж) — польская социалистка, участница российского, польского и французского революционного движения.
Биография
Родилась в дворянской семье в Каменец-Подольске, училась в Кишинёвской гимназии. В 1877 г. поступила на учёбу в Петербурге, там приняла участие в деятельности польских социалистических кружков и в 1879 г. уехала в Варшаву для укрепления связей между революционными организациями. 10 апреля 1879 г. арестована и посажена в Варшавскую крепость. По высшему повелению от 2 апреля 1880 г. осуждена на год тюремного заключения и последующее помещение под полицейский надзор. С 21 июня 1881 г. жила в Кишинёве. Её ходатайство о разрешении заниматься педагогической деятельностью было оставлено без последствий. Находясь в Одессе на лечении была арестована по подозрению в передаче неизвестному фальшивых документов.
В 1882 г. бежала из-под полицейского надзора и поселилась в Кракове. Участвовала в деятельности польских социалистов, но 13 (24) февраля 1883 г. была арестована. 24 июня 1883 г. приговорена австро-венгерским судом к четырехмесячному заключению и изгнанию с территории Австро-Венгрии. Переехала в Швейцарию, где жила в Женеве и участвовала в деятельности польской социалистической эмиграции. Активно помогала таким группам, как I Пролетариат и Освобождение труда и стала частым гостем в доме Георгия Плеханова. Лев Дейч вспоминал, что знал всего двух женщин, которые читали и могли обсуждать «Капитал» Карла Маркса: это были Вера Засулич и Цезарина Войнаровская. В 1889 г. переезжает в Париж и с 1893 г. руководит «Заграничным обществом социал-демократов царства Польского». В 1900—1904 гг. представляет СДКПиЛ во II Интернационале. Преподавала историю Франции в партийной школе российских революционеров. Умерла от инфаркта.
Напишите отзыв о статье "Войнаровская, Ванда-Цезарина Константиновна"
Отрывок, характеризующий Войнаровская, Ванда-Цезарина Константиновна
– Да не пойдете, тут надо храбрость…– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
