Цена человека
| Цена человека | |
| Il capitale umano | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Фабрицио Бентивольо |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Indiana Production и Rai Cinema, совместно с Manny Films и др. |
| Длительность |
111 мин. |
| Бюджет |
€6,000,000 |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Цена человека» (Il capitale umano, букв. человеческий капитал) — итальянский фильм 2013 года режиссёра Паоло Вирци, снятый по мотивам одноимённого романа Стефена Амидона. Фильм получил большое количество наград, в частности Globi d'Oro (номинация «лучший фильм»), Давид ди Донателло (номинация «лучший фильм» и ещё шесть номинаций) и многие другие.
Содержание
Сюжет
Закончена рождественская вечеринка в частной школе. Официанты убирают скатерти, посуду и уходят. Один из официантов едет на велосипеде домой. По дороге его сбивает SUV. Автомобиль уезжает, а сбитый велосипедист остаётся лежать в снегу.
Следующие три части фильма реконструируют предшествующие события с трёх разных точек зрения.
Глава 1. Дино
Дино Оссола - агент по торговле недвижимостью, женатый на Роберте, работающей психологом. Представитель среднего класса, он отчаянно хочет повысить свой социальный статус. Дочь Дино, Серена, встречается с Массимилиано, сыном крупного бизнесмена Джованни Бернаски. Дино знакомится с Джованни и, поверив его обещаниям крупной прибыли, занимает в банке 700,000 евро и вкладывает их в фонд Бернаски. Через полгода Джованни сообщает Дино, что его капитал упал на 90%, но обещает, что в будущем капитал отыграет потери. После неприятного разговора и просьб Дино вернуть начальный вклад, Джованни информирует Дино, что завтра пришлёт чек на оставшиеся 10%.
Глава 2. Карла
Карла Бернаски, жена Джованни, богата, но не счастлива в браке. Муж открывает в городе театр, которым будет управлять Карла. Карла изменяет мужу с арт-директором Донато Руссомано. Через полгода из-за финансовых проблем муж закрывает театр и продаёт его здание. В тот же день Карла расстаётся с Донато.
Приезжает полицейский детектив, расследующий автокатастрофу с участием их SUV. Массимилиано уверяет, что в тот вечер его на другой машине отвезла домой Серена, и Серена подтверждает его слова, но детектив убеждён, что они лгут.
Глава 3. Серена
Серена Оссола, дочь Дино, учится в престижной частной школе, не соответствующей её социальному классу. Она презирает отца и находится в сложных отношениях с матерью. В приёмной своей матери Серена встречает 17-летнего Люку, который живёт со своим дядей в бедном квартале. Люка считается драг-дилером (принял на себя чужую вину) и обязан до 18-летнего возраста проходить психотерапию у Роберты. Серена и Люка становятся любовниками, но, чтобы избежать конфликтов с матерью, девушка скрывает их роман.
Глава 4. Цена человека
Серену просят приехать на вечеринку, потому что Массимилиано пьян и требует встречи с ней. Серена приезжает вместе с Люка. Кое-как Серена запихивает Массимилиано в машину своей мачехи и просит Люку отодвинуть SUV, который загораживает выезд. Люка вместо этого едет за Сереной к дому Массимилиано. По приезде Люка признаётся, что сбил велосипедиста.
Серена рассказывает детективу, что отвезла Массимилиано домой, а ключи от SUV оставила на столе. Детектив уверен, что девушка выгораживает Массимилиано. Серена пишет Люке e-mail, что она любит его и не выдаст. Сообщение обнаруживает её отец Дино и передаёт Карле в обмен на 980,000 евро (изначальный вклад плюс обещанные ему 40%) и поцелуй.
Люку сажают в тюрьму, а Максимилиан оправдан.
Через несколько месяцев Джованни устраивает для вкладчиков роскошный приём у себя на вилле. Поставив на крах итальянской экономики, он в конце концов оказался прав, и те, кто остались в его фонде, получили, как Джованни и обещал, большую прибыль.
В финальных титрах сообщается, что компания, в которой был застрахован SUV, договорилась с семьёй велосипедиста о компенсации в размере €218,976.
« Такие суммы рассчитываются на основе определённых параметров: ожидаемая продолжительность жизни человека, его потенциальный доход, количество и качество эмоциональных связей. Страховые оценщики называют это ценой человека. »
Внешние ссылки
- «Цена человека» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.repubblica.it/film/ilcapitaleumano/ilcapitaleumano/index.html#home Страница фильма на сайте la Repubblica]
Напишите отзыв о статье "Цена человека"
Отрывок, характеризующий Цена человека
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
