Центральная комиссия советников КПК

Центральная комиссия советников Коммунистической партии Китая (кит. трад. 中國共產黨中央顧問委員會, упр. 中国共产党中央顾问委员会, пиньинь: Zhōngguó Gòngchǎndǎng Zhōngyāng Gùwèn Wěiyuánhuì; сокр. кит. упр. 中顾委, пиньинь: Zhōnggùwěi) — один из центральных органов Коммунистической партии Китая в 1982—1992 годах.

Центральная комиссия советников КПК избиралась на XII (1982) и XIII (1987) съездах КПК для оказания консультативной помощи Центральному Комитету КПК. Её состав (172 человека) формировался из числа высших партийных кадров, возраст которых превышал 70 лет, а партийный стаж — 40 лет.

Создание комиссии ускорило освобождение высоких постов стареющими партийными лидерами без ущерба для их чувства собственного достоинства. До этого многие высшие партийные кадры сохраняли свои посты пожизненно либо до тех пор, пока не подвергались «чистке» по политическим причинам. Как показала практика, институт советников превратился в опорный пункт консервативно настроенных оппонентов Дэн Сяопина.

В 1992 году на XIV съезде КПК Центральная комиссия советников КПК была упразднена.

Председатели

• Дэн Сяопин (1982—1987)
• Чэнь Юнь (1987—1992)

Заместители

• Ван Чжэнь (1982—1985)
• Сун Жэньцюн (1985—?)

См. также

По её примеру был создан Консультативный совет при ЦК КПРФ.

Отрывок, характеризующий Центральная комиссия советников КПК

– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.