Центральное кладбище Фридрихсфельде

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Центральное кладбище Фридрихсфельде (нем. Zentralfriedhof Friedrichsfelde) — одно из наиболее известных кладбищ в Берлине. Расположено в районе Лихтенберг. На кладбище Фридрихсфельде похоронены многие деятели социал-демократического, социалистского и коммунистического движения, за что кладбище во Фридрихсфельде ещё до Первой мировой войны называли «Кладбищем социалистов». В 1950-е годы на кладбище был создан Мемориал социалистов.

Мэрия Берлина выкупила у помещика Рёдера в общине Фридрихсфельде участок размером 1000 на 250 м под кладбище у восточных границ Берлина в 1880 году. Официально парковое кладбище, построенное под руководством Германа Мехтига по образцу Ольсдорфского в Гамбурге, открылось в 1881 году. Поначалу на нём хоронили и бедноту за государственный счёт, но этой практике пришёл конец в 1911 году, поскольку и состоятельные берлинцы стали считать благообразное кладбище достойным местом погребения.

Известность по всей стране кладбище обрело в августе 1900 года, когда на нём был похоронен основатель Социал-демократической партии Германии Вильгельм Либкнехт. Позднее на Фридрихсфельдском кладбище похоронили Пауля Зингера, Игнаца Ауэра, Эмму Ирер и других социал-демократов, и кладбище стали называть «социалистским». 25 января 1919 года на Фридрихфельдском кладбище состоялись похороны 33 жертв восстания Спартака, среди которых был и Карл Либкнехт, сын Вильгельма Либкнехта. Позднее на кладбище была также похоронена Роза Люксембург. В 1926 году деятелям рабочего движения был воздвигнут памятник Революции, выполненный по эскизу Людвига Миса ван дер Роэ. До 1933 года у революционного памятника проходили ежегодные марши и мероприятия памяти Ленина, Либкнехта и Люксембург, так называемые «ЛЛЛ-недели»). В феврале 1933 года памятник Революции пострадал от нападения национал-социалистов и в конечном итоге был снесён до основания вместе с окружавшими его захоронениями в 1935 году.

После войны вместо восстановления разрушенного памятника мэрией было принято решение о возведении мемориала социал-демократам и коммунистам в центральной части кладбища.

Строительство было завершено в 1951 году, на официальной церемонии присутствовало руководство ГДР. В течение всего периода существования ГДР эта часть кладбища считалась почётным местом захоронения выдающихся деятелей социализма.

Наряду с монументальными мемориалами на кладбище Фридрихсфельде находятся семейные и индивидуальные захоронения известных личностей Германии — политиков, учёных, представителей культуры.

<center> <center>
Карлу и Кете Кольвиц Отто Брауну Отто Нагелю

Напишите отзыв о статье "Центральное кладбище Фридрихсфельде"



Ссылки

  • [www.sozialistenfriedhof.de Официальный сайт]
  • [www.stadtentwicklung.berlin.de/umwelt/stadtgruen/friedhoefe_begraebnisstaetten/de/friedhoefe/friedrichsfelde/ Центральное кладбище Фридрихсфельде на сайте berlin.de] (нем.)
  • [www.visitberlin.de/en/spot/central-cemetery-friedrichsfelde Центральное кладбище Фридрихсфельде на Официальном туристическом портале Берлина] (англ.)

Отрывок, характеризующий Центральное кладбище Фридрихсфельде

– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».