Центральный Московский ипподром

Достопримечательность

Центральный Московский ипподром

Центральный Московский ипподром (ЦМИ) — один из самых больших ипподромов России, лишь немного уступает Ростовскому, Краснодарскому и Казанскому ипподромам. Старейший в стране и первый в мире рысистый ипподром, основан в 1834 году. Московский ипподром является государственным испытательным и научным полигоном и опытной базой ВНИИ коневодства.

Ипподром расположен на Беговой улице, д. 22. Ближайшая станция метро — «Беговая».

История

История Московского ипподрома началась 1 августа 1834 года, когда на Ходынском поле состоялся первый рысистый бег. В год открытия ипподрома на нём было проведено только два беговых дня, было всего 12 бежавших лошадей.

На основе технических нововведений с конца 1880-х годов началось улучшение рекордов на всех дистанциях. Для повышения зрелищности бегов и привлечения большого количества посетителей были расширены «поля» (т.е количества голов стартующих лошадей) участников. Кроме гладких скачек и рысистых бегов в это время становились популярными стипль-чезы, конкур-иппики, для проведения которых на скаковом ипподроме имелась специальная дорожка, пересекавшая круг по диагональным направлениям.

В 1889—1894 годах была построена Беговая беседка — главное здание Московского ипподрома по проекту архитекторов И. Т. Барютина и С. Ф. Кулагина, при участии С. М. Жарова. Здание было реконструировано в 1950-х годах архитекторами И. В. Жолтовским (руководитель), П. И. Скоканом и В. Л. Воскресенским.

С 1918 года ипподром был законсервирован. В связи с гражданской войной на их территории проводились военно-учебные занятия, на трибунах проходили митинги трудящихся. На одном из них выступил с речью В. И. Ленин (в честь этого события в сквере перед ипподромом установлена памятная стела).

Возобновление регулярных испытаний лошадей началось в 20-е годы. Пробные бега и скачки на Московском ипподроме проводились ещё в начале 1921 года и послужили тому, что Главное управление коннозаводства и коневодства (ГУ КОН) постановило организовать плановые испытания лошадей с осеннего сезона 1921 года. В сентябре 1921 года в Москве возобновлены рысистые бега.

В 1921 году на Московском ипподроме было испытано 163 рысака. Эта цифра с каждым годом возрастала. Уже в 1929 году испытания прошли 1030 рысистых лошадей за 101 беговой день. С первых же дней был открыт тотализатор.

До 1930 года рысистый и скаковой ипподромы в Москве были раздельными и находились неподалёку друг от друга, при этом они принадлежали разным обществам. В связи с необходимостью расширения и реконструкции железнодорожного узла Белорусского вокзала встал вопрос о перестройке или переносе скакового ипподрома. Проект слияния двух ипподромов в один — комбинированный — был осуществлён в 1930 году.

С 1970 по 1983 год на Центральном Московском ипподроме рысистыми лошадьми установлено более 50 новых всесоюзных рекордов и один абсолютный рекорд.

В 1997 году в манеже и двухэтажной конюшне ипподрома разместилась детско-юношеская спортивная школа.

В 2011 году ФГУП «Центральный московский ипподром» преобразовано в ОАО.

С 1 июля 2012 года на Центральном Московском ипподроме возобновил работу легальный тотализатор. Кассы тотализатора открылись под брендом «Спортбет» после более чем 3-х летнего перерыва. Прибыль от тотализатора на Центральном Московском ипподроме за исключением расходов на его функционирование будет полностью направляться на поддержку и развитие коневодства.

Ипподром сегодня

Сегодня на московском ипподроме регулярно по выходным дням испытываются лошади пяти пород.

Круглый год, без перерывов, проходят испытания рысаков, всего около 1000 голов каждый год. На Московском ипподроме это русские рысаки, орловские рысаки, американские рысаки, и французские рысаки выведенные в конных заводах России, Украины, а также привезенные из Франции. На Центральном Московском Ипподроме разыгрываются главные и самые дорогостоящие в стране призы для рысаков. Среди них основными являются Большой Всероссийский приз (Дерби), Всероссийский приз «Барса», приз «Элиты», приз «Пиона», «Большой Открытый» приз для кобыл, приз имени «Центрального Московского импподрома» и многие другие. Также на ЦМИ проходит розыгрыш призов, спонсором которых выступает Французская рысистая ассоциация («Дни Франции»), европейские и российские чемпионаты наездников, зимние и летние соревнования троек.

На скаковой дорожке московского ипподрома ежегодно с мая по сентябрь проходят испытания лошадей скаковых пород. Регулярно проходят испытания лошади чистокровной и арабской пород, выращенные в различных конных заводах России, а также купленные за рубежом. Два года подряд в середине летнего сезона состоялся розыгрыш приза «Русский аргамак» — для лошадей ахалтекинской породы. На Московском ипподроме разыгрываются основные и самые дорогостоящие призы для чистокровных верховых лошадей — «Большой Всероссийский приз (Дерби)», приз «Анилина», «Кубок Н. Н. Насибова», приз «Жокей-Клуба», приз «Министра сельского хозяйства РФ» и другие. Не ежегодно, но часто на московском ипподроме проходит розыгрыш приза «Президента РФ» для лошадей чистокровной верховой породы, для участия в котором привозят лошадей, выступающих в других странах.

Несмотря на то, что главные призы для арабских лошадей разыгрываются на ипподроме г. Пятигорска, на ЦМИ ежегодно выступают лучшие представители арабской породы.

Помимо основного назначения Московского ипподрома, как испытания лошадей различных пород на резвость и выносливость, на конкурном поле ЦМИ, расположенном в центре, проводятся другие конно-спортивные мероприятия: конкур, выездка, соревнования по конному поло, ринг-выводки породистых лошадей.

Для развлечения публики в промежутках между соревнованиями лошадей на ЦМИ изредка проводят скачки на верблюдах, собачьи бега, гонки на собачьих упряжках, соревнования на пони, выступления дрессированных лошадей и пони, а также выступления мастеров джигитовки.

См. также

• Пятигорский ипподром

Ссылки

• [www.cmh.ru/ Официальный сайт Центрального Московского ипподрома]
• [www.ippodrom-ticket.ru/ Продажа онлайн билетов на Центральный Московский Ипподром]
• [www.facebook.com/ippodrom.msk/ Официальная Facebook страница Центрального Московского Ипподрома]
• [www.eliseev.ru/ippo/index.html Центральный Московский ипподром]
• [moscowwalks.ru/2008/11/12/moskovskii-ippodrom Статья про Центральный Московский ипподром на Moscowwalks.ru]
• [www.youtube.com/channel/UCNc5ee8UBwcgZOcaAV1GtKA Видеозаписи заездов на Центральном Московском ипподроме]

Отрывок, характеризующий Центральный Московский ипподром

Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.