Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)

«Центральный вокзал — 42-я улица» «Grand Central — 42nd Street» пересадочный узел Линия Лексингтон-авеню, Ай-ар-ти Челнок 42-й улицы, Ай-ар-ти Линия Флашинг, Ай-ар-ти
Нью-Йоркский метрополитен
Расположение платформ:	40°45′08″ с. ш. 73°58′39″ з. д.40.7522833° с. ш. 73.9775194° з. д. / 40.7522833; -73.9775194
Дата открытия:	22 июня 1915 года
Район:	Манхэттен
Округ:	Мидтаун
Выход к улицам:	Парк-авеню, 42-я улица
Переходы на станции:	Grand Central Terminal
Наземный транспорт:	Автобусы M1, M2, M3, M4, M42, M101, M102, M103

Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)

Центральный вокзал — 42-я улица (англ. Grand Central — 42nd Street) является одним из основных пересадочных узлов Нью-Йоркского метро. Комплекс станций расположен в центральной части Манхэттена на пересечении Парк-авеню и 42-й улицей, хотя некоторые станции имеют выход на Лексингтон-авеню. Этот пересадочный узел второй по загруженности, после Times Square. В 2010 году комплекс обслужил 41 903 210 пассажиров. В состав комплекса входят одноименные станции трёх линий: IRT Lexington Avenue Line (4 5 6 <6>), IRT Flushing Line (7 <7>) и IRT 42nd Street Shuttle (S). Все станции находятся в непосредственной близости с вокзалом Grand Central Terminal, который обслуживает все поезда железной дороги Metro-North Railroad к востоку от Гудзона. Маршруты, обслуживающие комплекс, курсируют в следующие временные промежутки:

• 4, 6 и 7 — работают всё время
• 5 и S — работают всё время, кроме поздней ночи
• <6> и <7> — работают только в часы пик в пиковом направлении (утром в Манхэттен, вечером — из Манхэттена)

В будущем планируется присоединение к этому пересадочному узлу станции 42-я улица строящейся линии Второй авеню.

• Grand Central subway 1918.jpg

  План 1908 года

Платформы линии Лексингтон-авеню, Ай-ар-ти

«Центральный вокзал — 42-я улица» «Grand Central — 42nd Street» Линия Лексингтон-авеню, Ай-ар-ти
Нью-Йоркский метрополитен
Дата открытия:	17 июля 1918 года
Прежние названия:	Diagonal Station
Количество платформ:	2
Тип платформ:	островные
Форма платформ:	изогнутые

Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)

Л Э Э Л

Центральный вокзал — 42-я улица (англ. Grand Central — 42nd Street) — станция Нью-Йоркского метро, расположенная на IRT Lexington Avenue Line. Во время строительства станция была также известна под названием Diagonal Station (Диагональная станция), так как она отклоняется от расположения улиц Манхэттена на 45°. Станция представляет собой две островных прямых платформы, на каждой из которых поезда останавливаются только в одном направлении. Внутренние пути станции — пути для экспресс-поездов, внешние — для местных. На станции очень много масивных балок и опор. Это сделано для того, чтобы поддержать часть вокзала Grand Central Terminal и располагающиеся рядом офисные небоскребы.

На одной из стен станции есть мозаика, изображающая паровоз. На полу также можно найти мозаики в форме компаса, которые показывают верное направление на север.

Южнее платформы, местные пути линии IRT Lexington Avenue Line переходят в пути, входящие в состав первого Нью-Йоркского метро и открытые в 1904 году. Изначально таких соединений с IRT 42nd Street Shuttle было четыре, но в процессе перестройки системы Нью-Йоркского метро в 1918 году сохранился только один съезд на эту линию. Сейчас съезд используется для смены челночных поездов до Times Square.

К югу от станции пути расходятся по два к разным сторонам улицы. Между ними располагается тоннель, использовавшийся в 1870-х годах в составе Гарлемской железной дороги. В настоящее время тоннель переоборудован для автомобильного движения на Парк-авеню.

Комплекс Grand Central, где находится управление, контролирует все станции линии Lexington Avenue Line, хотя сам находится вне этой линии.

Компания New York City Transit Authority в начале 1950-х издала план, согласно которому должен был быть построен нижний уровень платформ на линии Lexington Avenue Line, также обслуживающий четыре пути. Он должен был обслуживать экспресс-поезда, а также должен был использоваться в качестве промежуточной остановки для некоторых поездов. Возможность такого строительства существует и по сей день, так как между станциями линий Lexington Avenue Line и Flushing Line существует пространство. Возможно, оно будет задействовано для строительства линии Second Avenue Line.

• 42nd Street Grand Central IRT 004.JPG

  Изображение паровоза

• NYC Subway Grand Central 10.JPG

  Именная мозаика

Платформы челнока 42-й улицы, Ай-ар-ти

«Центральный вокзал» «Grand Central» Челнок 42-й улицы, Ай-ар-ти
Нью-Йоркский метрополитен
Дата открытия:	27 октября 1904 года
Количество платформ:	2
Тип платформ:	островные
Форма платформ:	прямые

Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)

Центральный вокзал (англ. Grand Central) — станция челночного поезда S, входящая в состав первой линии Нью-Йоркского метро, открытой в 1904 году. Станция раньше обслуживала четыре пути — 2 местных и 2 экспресс-пути — и состояла из 2 островных платформ.

Сейчас же станция обслуживает только 3 пути, но по-прежнему имеет две островных платформы. Дело в том, что при перестройке системы в 1918 году южный экспресс-путь был удалён, а одна из двух платформ была расширена, заняв его место. В принципе, можно сказать, что платформа одна, так как пути 3 и 4 заканчиваются тупиками прямо на станции. Путь 1 (южный) не заканчивается, а соединяется дальше с линией Лексингтон-авеню. Сейчас это соединение используется для смены челночных поездов путей 1 и 3 (каждый челночный поезд ходит только по своему пути и не переходит на другие), а также для специальных экскурсий для любителей метро. Смена поездов 4 пути не производится тут (так как это физически невозможно), а проходит на Таймс-сквер через соединительный путь.

Комиссия Нью-Йоркской подземки планировала строительство новой платформы для челночных поездов, располагающейся поближе к одноимённой станции линии Лексингтон-авеню. Такая платформа даже была построена, но так никогда и не была использована по назначению. Во время перестройки линий в 1918 году были снесены старые тоннели трёх северных путей, один из них удалён вовсе, а два оставшиеся были подведены к этой платформе. Платформа была узкой и деревянной. Позже было принято решение об использовании этой платформы как пешеходного перехода от линии Лексингтон-авеню к челноку 42-й улицы. В 1946 году деревянный пол был заменён, пути ликвидированы, а платформа обнесена стенами, таким образом скрывая истинное предназначение тоннеля. Этот переход используется пассажирами и в настоящее время. Бывшая станция была запечатлена в кинематографе.

Платформа линии Флашинг, Ай-ар-ти

«Центральный вокзал» «Grand Central» Линия Флашинг, Ай-ар-ти
Нью-Йоркский метрополитен
Дата открытия:	22 июня 1915 года
Количество платформ:	1
Тип платформы:	островная
Форма платформы:	прямая

Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)

Центральный вокзал (англ. Grand Central) — станция Нью-Йоркского метро, расположенная на Flushing Line, представляет собой единственную платформу прямой формы, рассчитанную на приём 11-вагонного состава. Платформа обслуживает 2 пути и 2 маршрута — 7 и <7>.

На этой станции потолок круглый, стилизованный под Лондонское и Парижское метро (и вообще под системы Европы) и необычный для подземки Нью-Йорка. Станция имеет много выходов к другим станциям Grand Central — 42nd Street — два по концам и два в середине. Также на западном конце станции действует лифт. Имеются разнообразные киоски в восточном конце.

Существовал план для подключения линии IRT Flushing Line к IRT 42nd Street Shuttle с запада от Grand Central. Было даже проведено предварительное исследование и небольшое строительство. Разобранный сейчас третий путь линии IRT 42nd Street Shuttle должен был стать частью этого подключения. До конца план на практике не был реализован и остался только на бумаге.

Глубина залегания платформ

• Grand Central Terminal (верхний уровень) — 6, 1 м (20 футов)
• IRT 42nd Street Shuttle — 6, 1 м (20 футов)
• IRT Lexington Avenue Line — 15 м (50 футов)
• Grand Central Terminal (нижний уровень) — 18 м (60 футов)
• IRT Flushing Line — 24 м (80 футов)

Соседние станции

Предыдущая станция	Линия название станции	Следующая станция
51-я улица (локальные 4 6 <6>) 59-я улица (экспрессы 4 5)	Линия Лексингтон-авеню, Ай-ар-ти Центральный вокзал — 42-я улица	33-я улица (локальные 4 6 <6>) 14-я улица — Юнион-сквер (экспрессы 4 5)
Пятая авеню (7 <7>)	Линия Флашинг, Ай-ар-ти Центральный вокзал	Вернон-бульвар — Джексон-авеню (7 <7>)
Таймс-сквер (S)	Челнок 42-й улицы, Ай-ар-ти Центральный вокзал	нет

Ссылки

• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/stations?5:3103 Grand Central] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/stations?195:3104 Grand Central] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/stations?194:1488 Grand Central] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/artwork_show?132 V-Beam Artwork by Christopher Sproat (2000)] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/artwork_show?61 Fast Track & Speed Wheels Artwork by Dan Sinclair (1990)] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/artwork_show?140 Arches, Towers, Pyramids Artwork by Jackie Ferrara (1997)] (англ.)
• Station Reporter — [www.stationreporter.net/gct.htm Grand Central Complex] (англ.)
• Abandoned Stations — [www.columbia.edu/~brennan/abandoned/grandcentral.html Proposed Grand Central shuttle platform (includes a track diagram)] (англ.)
• Forgotten NY — [www.forgotten-ny.com/SUBWAYS/originalstations2/original2.html Original 28 — NYC’s First 28 Subway Stations] (англ.)
• MTA’s Arts For Transit — [web.mta.info/mta/aft/permanentart/permart.html?agency=nyct&line=4&station=16&xdev=1686 Grand Central — 42nd Street] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.751744,-73.975883&spn=0.004064,0.013465&z=17&layer=c&cbll=40.751841,-73.975822&panoid=j-z_vJ87ng3JNZ4yPvhTQg&cbp=12,248.34,,1,1.44 42nd Street & Lexington Avenue entrance (NW corner) from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.752134,-73.975614&spn=0.004064,0.013465&z=17&layer=c&cbll=40.752063,-73.975667&panoid=N5raPCCbCh1FAPZuTT0zTQ&cbp=12,309.15,,0,6.6 43rd Street & Lexington Avenue entrance via Hyatt hotel from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.751313,-73.975743&spn=0.003893,0.013465&z=17&layer=c&cbll=40.751227,-73.97554&panoid=k-l8MInvw5E7wHG_R29vxA&cbp=12,45.58,,0,6.15 42nd Street & Lexington Avenue entrance (NE corner) from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.750939,-73.974863&spn=0.003893,0.013465&z=17&layer=c&cbll=40.751027,-73.975066&panoid=uH5911laWzN_Y6VXHF3xpg&cbp=12,184.84,,0,-1.96 42nd Street & Third Avenue entrance from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.752369,-73.978264&spn=0.003893,0.013465&z=17&layer=c&cbll=40.752416,-73.97837&panoid=VxLscLeQhg-ik_hLlpxaPw&cbp=12,161.17,,0,3.42 42nd Street & Vanderbilt Avenue entrance from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.752101,-73.978243&spn=0.007786,0.026929&z=16&layer=c&cbll=40.752468,-73.978493&panoid=csT7SBuRSGH80cGB5yLsSQ&cbp=12,184.56,,0,2.27 42nd Street & Vanderbilt Avenue entrance in office building from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/?ie=UTF8&ll=40.752581,-73.978758&spn=0.003893,0.013465&z=17&layer=c&cbll=40.752633,-73.97888&panoid=iEFK0jCPebzjrSc524ReWw&cbp=12,34.98,,0,-2.1 entrance via office building on 42nd Street from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/maps?ie=UTF8&ll=40.753174,-73.980131&spn=0.003991,0.013433&z=17&layer=c&cbll=40.753028,-73.979808&panoid=gBQCqMZTuCsxhRK_DJlpdA&cbp=12,64.13,,0,0.97 entrance between Madison Avenue & Fifth Avenue from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/maps?ie=UTF8&ll=40.751752,-73.977782&spn=0.004023,0.013433&z=17&layer=c&cbll=40.751833,-73.977723&panoid=yNCpkmSYbQRm4IlT2Y79jw&cbp=12,164.38,,0,4.25 Park Avenue entrance from Google Maps Street View] (англ.)

Отрывок, характеризующий Центральный вокзал — 42-я улица (Нью-Йоркское метро)

– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.