Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 55°44′57″ с. ш. 37°40′16″ в. д. / 55.7493583° с. ш. 37.6712167° в. д. / 55.7493583; 37.6712167 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7493583&mlon=37.6712167&zoom=14 (O)] (Я) Центра́льный музе́й древнеру́сской культу́ры и иску́сства и́мени Андре́я Рублёва был учреждён в 1947 году, в год празднования 800-летия Москвы на территории Спасо-Андроникова монастыря. К моменту основания музея монастырь был полностью разорён. Музейная коллекция собиралась по крупицам, в обстановке крайне негативного отношения Советского государства к русскому религиозному наследию. Собранные произведения зачастую требовали тщательной и многолетней реставрации. Открытие музея состоялось 21 сентября 1960 года и было приурочено к 600-летию со дня рождения русского иконописца Андрея Рублёва, имя которого носит музей.

Музей хранит и исследует произведения русского религиозного искусства допетровский эпохи. Его экспозиция занимает более десяти залов и знакомит посетителей с выдающимися образцами художественного творчества XI—XVII веков. Международной известностью пользуется коллекция икон. В неё входят шедевры художников круга преподобного Андрея Рублёва и Дионисия, мастерской митрополита Макария и Иоанна Грозного, иконописцев Оружейной палаты.

Музей расположен на территории Спасо-Андроникова монастыря, филиал — в церкви Покрова в Филях. Древнейший живописный экспонат музея — ярославская икона «Спас из Гавшинки».

Напишите отзыв о статье "Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва"



Литература

  • Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублёва / На рус., англ., франц. и нем. языках / Авт. текста и сост.: И. Иванова, А. Куклес, Г. Попов. — М.: Сов. Россия, 1968. — 96 с. — 25 000 экз.
  • Евсеева Л. М., Сергеев В. Н. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублёва: Путеводитель. — М.: Сов. Россия, 1971. — 72 с. — 16 000 экз.
  • Вагнер Г.К., Куклес А.С., Тихомирова К.Г. Спасо-Андроников Монастырь. Музей-заповедик имени Андрея Рублева.. — М.: Искусство, 1972. — 144 с. — 25 000 экз.
  • Салтыков А. А. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублёва. — Л.: Художник РСФСР, 1981. — 264 с. — (Художественные музеи Российской Федерации). — 20 000 экз.
  • Салтыков А. А. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублёва. — Изд. 2-е. — Л., 1989. — 264 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-7370-0029-X.
  • Иконы XIII–XVI веков в собрании Музея имени Андрея Рублёва / Под общ. ред. Г. В. Попова, ред.-сост. и авт. вступ. ст. Л. М. Евсеева. — М.: Северный паломник, 2007. — 620 с. — (Древнерусская живопись в музеях России). — 1000 экз. — ISBN 5-94431-203-3.
  • Иванова И. А. Мой музей. Страницы воспоминаний о первых десятилетиях становления Музея имени Андрея Рублёва. — М.: Красная площадь, 2012. — 191 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-91221-058-4.

Ссылки

  • [www.rublev-museum.ru/ Официальный сайт музея]
  • [www.museum.ru/M422 Краткая информация о музее на сайте museum.ru]
  • [www.icon-art.info/location.php?lng=ru&loc_id=8 Иконы из собрания ЦМиАР]


Отрывок, характеризующий Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.