Центральный музей железнодорожного транспорта Российской Федерации

Центральный музей железнодорожного транспорта Российской Федерации
Дата основания	1813 год
Местонахождение	196068 Санкт-Петербург, Садовая ул., 50
Сайт	[cmzt.narod.ru rod.ru]

К:Музеи, основанные в 1813 году

Центральный музей железнодорожного транспорта Российской Федерации — технический музей в Санкт-Петербурге, посвящённый железным дорогам, подвижному составу и всему, что с этим связано. Основан в 1813 году.

История

Первые помещения

Музей берёт своё начало из фонда Института Корпуса инженеров путей сообщения, при открытии которого был предусмотрен «особый зал» для хранения моделей. Первые модели в «особый зал» поступили в 1813 году. Находился он во дворце князя Юсупова (современный адрес — набережная реки Фонтанки, дом 115).

Покупка и создание моделей, приборов и инструментов осуществлялась на ежегодно выделяемые 5.000 рублей. Первоначально коллекция пополнялась моделями и макетами, закупленными в Западной Европе; затем — из России. Ряд моделей был выполнен в мастерской института. При этом автором проекта некоторых из них был ректор института А. А. Бетанкур.

В 1823 году «особый зал» вместе с институтом был переведен в новое здание на Обуховском проспекте и стал музеем. Музей расположился в двух надворных флигелях, где было очень тесно. В 1829 году была введена должность смотрителя за библиотекой и музеем.

С развитием железнодорожного транспорта в Западной Европе и Америке музей стал регулярно пополняться его моделями и макетами.

В январе 1851 года музей был переведён на первый этаж главного здания института. Для залов в казенных мастерских при Эрмитаже были изготовлены из красного дерева подмакетники, шкафы, этажерки, стеклянные футляры для хранения моделей, приборов и инструментов.

После торжественного празднования в 1859 году 50-летнего юбилея института был издан специальный указ, согласно которому все учреждения, занимающиеся строительством в России, обязаны были присылать в институт модели и чертежи построенных сооружений. Поступали модели как транспортных объектов, так значимых гражданских сооружений, памятников и соборов.

В 1862 году музей состоял из шести кабинетов:

• модельный и механический;
• строительно-рабочих инструментов;
• физический;
• геодезический;
• минералогический;
• образцов строительных материалов.

Осенью 1862 года музей открылся для широкой публики.

В связи с большим количеством экспонатов в помещениях музея стало очень тесно. Для устранения этого недостатка в 1866 году музею были предоставлены ещё два зала.

Во время празднования 100-летия со дня рождения императора Николая I министр путей сообщения М. И. Хилков предложил основать в Санкт-Петербурге музей для железнодорожных моделей. В мае 1897 года Государственный Совет отпустил на создание музея 7.500 рублей. Под музей был выделен манеж, который находился во дворе дома министра путей сообщения, но помещения было недостаточно.

Современное здание

М. И. Хилков предложил соорудить для музея и архива общее здание. В марте 1900 года Государственный Совет выделил 90 000 рублей.

2 (15) июня 1901 года в Юсуповом саду состоялась закладка здания музея, главным фасадом на Садовую улицу. Освящение и открытие Музея ведомства путей сообщения имени императора Николая I состоялось 6 (19) декабря 1902 года.

В январе 1903 года были подписаны «Правила допущения посторонней публики для осмотра Музея имени императора Николая I».

К 1904 году к зданию музея с южной стороны пристроили двухэтажный павильон, в который были помещены в 1905 году ботик Петра I, катер Александра II, два знамени расформированного Ладожского батальона ведомства Путей сообщения.

В 1910 году к зданию был пристроен левый корпус по проекту архитектора Е. Е. фон Баумгартена. Строительство здания осуществлял архитектор С. П. Галензовский. В том же году к музею ведомства был присоединён переведённый сюда музей института.

Советское время

В первые годы Советской власти штат музея сократился до хранителя и одного сторожа, но собрание удалось сохранить. 2 ноября 1924 года музей был вновь открыт.

На тот момент экспонаты располагались в пяти отделах:

• общем;
• мостовом;
• железнодорожном;
• водном;
• архитектурном.

С 1928 года стали пополняться фонды, ремонтироваться модели, создаваться новые экспозиции. Был создан новый отдел — местного транспорта.

После выделения из состава Ленинградского института инженеров путей сообщения ряда факультетов и отделений (водных, воздушных, автодорожных и военных сообщений) он был в 1930 году переименован в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Часть экспонатов из музея была передана во вновь созданные институты.

После очередного разделения института 15 декабря 1931 года планировалось передать музей в ведение НКПС, но этого сделано не было. В итоге директора учебных заведений решили ликвидировать музей. Экспонаты сваливались в кучу, часть была передана в ленинградские музеи, уничтожена или серьёзно повреждена. Это событие получило широкую огласку, и Президиум областной и городской контрольной комиссии ВКП(б) предложил директорам учебных комбинатов восстановить музей к 1 ноября 1932 года. Это решение выполнено не было.

В 1933 году НКПС принял музей в своё непосредственное подчинение, а в 1934 году он открылся для посетителей.

Экспозиция музея состояла из отделов:

• вводно-исторического;
• локомотивного;
• вагонного;
• эксплуатационного;
• СЦБ и связи;
• пути;
• мостов;
• революционного движения;
• служебных зданий;
• реконструкции железных дорог.

В фондах музея находилось 11843 предмета, в том числе 490 моделей и макетов. Были созданы павильоны-филиалы в двух самых больших парках города, проводились передвижные выставки.

В 1938 году музей снова вошел в состав Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта. В музее созданы действующие макеты сортировочной горки и железнодорожного участка, оборудованного электрической централизацией и автоблокировкой.

После начала Великой Отечественной войны все самые ценные коллекции музея эвакуировали в Новосибирск, которые вернулись в марте 1944 года. Музей открыли для посетителей 18 мая 1948 года.

В 1957 году музей был закрыт на капитальный ремонт, который продолжался до 5 ноября 1957 года, вся экспозиция была разобрана, был организован ремонт моделей.

В 1970 году в музее была создана передвижная выставка по истории зарождения и развития российского железнодорожного транспорта, которая действовала до 1991 года.

В 1987 году музей сменил статус — он стал Центральным музеем железнодорожного транспорта Министерства путей сообщения.

Современное состояние

В настоящее время в фондах музея находится более 50 тысяч единиц хранения. Идет создание компьютерного банка данных на музейные предметы как самого музея, так и дорожных музеев сети МПС. Ежегодно музей проводит 10-12 выставок.

Экспонаты и экспозиции

Экспозиция, посвященная проекту Шаропоезда советского инженера-конструктора железнодорожного транспорта Н.Г. Ярмольчука.

Филиалы

Музей в 1990-х годах создал два филиала — «Отечественное мостостроение» и «Натурный подвижной состав».

Отечественное мостостроение

Музей «Отечественное мостостроение» находится в Красном селе. Здесь представлены уникальные модели мостов и материалы по строительству мостов в России.

Натурный подвижной состав

Площадка на базе запаса в Лебяжьем была создана в результате большой поисковой работы сотрудников музея.

Ещё в ноябре 1979 года Министерство путей сообщения поручило директору музея Г. П. Закревской организовать работу по поиску и сохранению в стране локомотивов и вагонов, являющихся памятниками истории железнодорожного транспорта. В результате этой работы в музее собрана коллекция подвижного состава, насчитывающая более 50 единиц уникальных локомотивов. Среди них паровозы: Ок (1899 год), Од (1901 год), П-0001 (Л) (1945 год), С^у-258, П36-249, электровоз С_С11-14 (1933 год), три вагона электропоезда С^М-027 (переоборудован из С^В 1928 года).

К празднику 170-летия железных дорог России (2007 год) в музее был выставлен отреставрированный вагон-салон последнего китайского императора манчжурской династии Цин Пу И. Раритет в своё время был найден на запасных путях и восстановлен усилиями энтузиастов. Также прошли торжественные мероприятия, а затем, после открытия уникального китайского вагона, железнодорожники и учащиеся железнодорожных вузов отправились на ретро-поезде в Петергоф.

См. также

• Железнодорожные музеи

Ссылки

• [cmzt.narod.ru/ Официальный сайт ЦМЖТ]

Литература

• Соколов Н. М. Описание моделей Музеума Института Корпуса инженеров путей сообщения / Сост. Н. Соколов. СПб.: тип. Р. Голике, 1862. [2], VI, 274, XIV с.

Отрывок, характеризующий Центральный музей железнодорожного транспорта Российской Федерации

– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.