Центральный фронт

Центральный фронт Центр.Ф (ЦФ)
Эмблема ВС СССР
Годы существования	24 июля 1941 года — 20 октября 1943 года
Страна	СССР
Подчинение	командующему войсками фронта
Входит в	Вооружённые силы СССР
Тип	фронт
Включает в себя	управление и формирования
Функция	защита
Численность	объединение
Участие в	Великая Отечественная война
Командиры
Известные командиры	Командующие войсками, см. список

Центральный фронт — оперативное формирование (объединение, фронт) Красной армии в годы Великой Отечественной войны.

Первое формирование

Создан 24 июля 1941 года на южном фланге центрального участка советско-германского фронта, на сформирование штаба фронта был направлен штаб 4-й армии.

Командующий фронтом был назначен генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, начштаба — полковник Л. М. Сандалов, начальник артиллерии — генерал-майор М. П. Дмитриев, командующий ВВС фронта — комдив Г. А. Ворожейкин, штаб — Гомель.

При создании фронта была установлена его граница с Западным фронтом — Брянск, Рославль, Шклов, Минск (все включительно для Западного фронта), главное операционное направление фронта — Гомель, Бобруйск, Волковыск. В составе фронта вначале было две армии:

• 13-я армия (командующий — генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко, после оставления Могилева его сменил генерал-майор К. Д. Голубев; штаб близ Родня). Так как основные соединения армии находились в окружении в районе Могилёва (61-й стрелковый и 20-й механизированный корпуса) и на Кричевском направлении (45-й и 20-й стрелковые корпуса), армии были переданы части и соединения расформированной 4-й армии: 28-й стрелковый корпус занимал полосу по р. Сож, отряд генерал-майора А. С. Жадова — от Кричева до Мстиславля.
• 21-я армия (командующий — генерал-лейтенант М. Г. Ефремов): 25-й мехкорпус, 66-й, 63-й, 21-й и 67-й стрелковые корпуса.

Действия фронта поддерживала Пинская военная флотилия.

1 августа в состав Центрального фронта включили 3-ю армию (управление армии, отступавшей от самого Гродно, вышло из окружения 28 июля севернее Рогачева). Командующим 3-й армией оставили генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, начальником штаба назначили генерал-майора А. С. Жадова; штаб расположился в районе западнее Калинковичей. Армии передали в подчинение 66-й стрелковый корпус (его командиром был назначен вышедший из окружения командир 1-го корпуса генерал-майор Ф. Д. Рубцов), Мозырский укрепрайон и 75-ю стрелковую дивизию.

7 августа 1941 года Ф. И. Кузнецов был отозван в Москву для получения нового назначения, новым командующим фронтом назначен генерал-лейтенант М. Г. Ефремов, исполняющим обязанности командарма 21-й армии стал генерал-майор В. Н. Гордов.

На следующий день ударом в полосе 13-й армии началось наступление 2-й танковой группы Г. Гудериана в южном направлении.

12 августа началась Рогачевско-Гомельская операция вермахта: боевые действия немецкой 2-й полевой армии генерал-полковника М. фон Вейхса по разгрому Центрального фронта.

14 августа в связи с успешным наступлением танковой группы Гудериана на стыке Центрального и Резервного фронтом для защиты Московского направления был создан Брянский фронт (командующий — генерал-лейтенант А. И. Еременко): 50-я армия и переданная из состава Центрального фронта 13-я армия.

В составе Центрального фронта остались две армии:

• 3-я армия оборонялась на мозырском направлении,
• 21-я армия — на гомельском; её 63-й стрелковый корпус (командир — генерал-лейтенант Л. Г. Петровский) сражался в окружении в районе Жлобин, Рогачев.

17 августа разгром 63-го стрелкового корпуса был завершён, при этом в арьергардном бою у деревни Скепня (20 км восточнее Жлобина) погибли генерал-лейтенант Л. Г. Петровский и начальник артиллерии корпуса генерал-майор А. Ф. Казаков. Начштаба 63-го стрелкового корпуса полковник А. Л. Фейгин попал в плен.

19 августа соединения немецкой 2-й полевой армии заняли Гомель. Под угрозой окружения 22 августа 3-я армия оставила Мозырь.

В ночь на 26 августа Центральный фронт был расформирован, его армии и полоса обороны были переданы Брянскому фронту.

Второе формирование

Создан 15 февраля 1943 года на основе расформированного Донского фронта. Командующий — генерал-полковник К. К. Рокоссовский, член Военного совета — генерал-майор К. Ф. Телегин, начальник штаба — генерал-лейтенант М. С. Малинин. В состав фронта первоначально включили следующие армии:

• 21-я армия (командующий — генерал-лейтенант И. М. Чистяков)
• 65-я армия (генерал-лейтенант П. И. Батов)
• 70-я армия (генерал-майор Г. Ф. Тарасов)
• 2-я танковая армия (генерал-лейтенант А. Г. Родин)
• 16-я воздушная армия (генерал-лейтенант С. И. Руденко).

Штаб фронта разместился в районе 10 км восточнее Елец, фронт получил задачу поддержать наступление Воронежского и Брянского фронтов, действуя в направлении Севск, Унеча «с ближайшей задачей перерезать железную дорогу Брянск—Гомель… По выходу армий фронта на линию Брянск, Гомель главный удар нанести через Климовичи, Хиславичи на Смоленск с задачей захвата района Смоленск и отрезания путей отхода вяземско-ржевской группировки противника. Одновременно с переходом в наступление наших войск с линии Брянск, Гомель на Смоленск перейдёт в наступление:

• Западный фронт — на Рославль и далее на Смоленск
• Калининский фронт — на Витебск, Орша, частью сил на Смоленск, навстречу нашему главному удару…»

Брянский фронт к этому времени (15—17 февраля) должен был завершить разгром орловской группировки противника.

Однако из-за того, что войска, перебрасываемые из-под Сталинграда, не успевали своевременно подойти в район боёв, а 21-я армия в связи неблагоприятным развитием событий в районе Белгорода была передана в состав Воронежского фронта, наступление Центрального фронта в ходе проводимой им Севской операции не достигло запланированных успехов. Немецкие войска нанесли контрудар и поставили советские войска в тяжёлое положение. 21 марта 1943 года Центральный фронт перешёл к обороне, оставил часть занятой территории и отошёл на рубежи, составившие северный фас Курской дуги.

Состав Центрального фронта в Курском сражении летом 1943 года:

• 48-я армия (генерал-лейтенант П. Л. Романенко)
• 13-я армия (генерал-лейтенант Н. П. Пухов)
• 70-я армия (генерал-лейтенант И. В. Галанин)
• 65-я армия (генерал-лейтенант П. И. Батов)
• 60-я армия (генерал-лейтенант И. Д. Черняховский)
• 16-я воздушная армия (генерал-лейтенант С. И. Руденко).

В резерве фронта находились 2-я танковая армия, 9-й и 19-й танковые корпуса и другие части.
Основной удар противника на северном фасе Курской дуги приняла 13-я армия и, частично, 48-я и 70-я армии. После отражения немецкого наступления 15 июля 1943 года Центральный фронт силами своего правого фланга (48-я, 13-я и 70-я армии, 2-я танковая армия) перешёл в контрнаступление в направлении Кромы, с тем чтобы во взаимодействии с войсками Брянского и Западного фронтов разгромить орловскую группировку вермахта. Вскоре для развития наступления в состав фронта была включена 3-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко. К 18 августа, завершив Орловскую стратегическую наступательную операцию «Кутузов», советские войска вышли к оборонительной линии противника «Хаген».

26 августа 1943 года в ходе битвы за Днепр началось новое наступление Центрального фронта (Черниговско-Припятская операция 26 августа—30 сентября 1943 года), в ходе которого были заняты Глухов, Конотоп, Нежин, Чернигов. 29 сентября 13-я и 60-я армии, тяготевшие к Киеву, были подчинены Воронежскому фронту. В свою очередь, 1 октября из состава Брянского фронта Центральному фронту были переданы 3-я (командующий — А. В. Горбатов), 50-я (И. В. Болдин) и 63-я армии (В. Я. Колпакчи). Таким образом, были изменены полосы ответственности и задачи фронтов.

15 октября Центральный фронт начал новое наступление на гомельском направлении силами 65-й и переданной в состав фронта 61-й армии (командующий — П. А. Белов).

20 октября 1943 года Центральный фронт был переименован в Белорусский (позже — Первый Белорусский фронт).

Третье формирование

20 августа 1968 года на базе управления Прибалтийского военного округа был сформирован Центральный фронт с включением в него войск Прибалтийского военного округа, Группы советских войск в Германии и Северной группы войск, а также отдельных польских и восточногерманских дивизий. Этот фронт был развернут в ГДР и ПНР. В состав Центрального фронта входили 11-я и 20-я гвардейские и 37-я воздушная армии.

Состав

Состав Центрального фронта с утра 22 августа 1968 года:

• управление (штаб)
• 1-я гвардейская танковая армия
  • 6-я гвардейская танковая дивизия
  • 7-я гвардейская танковая дивизия
  • 9-я гвардейская танковая дивизия
  • 27 гв.мсд
  • 14 гв.мсд 20 Гв. А
  • 20 тд
  • частично 90 гв.тд (СГВ)
  • 11 мсд ННА ГДР
  • 128 гв.мсд (ПрикВО)

См. также

• 16-й отдельный дальнеразведывательный авиационный полк

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article117707.html Фронт]
• [archive.is/20121205032514/victory.mil.ru/rkka/ Все фронты Великой Отечественной войны]

Отрывок, характеризующий Центральный фронт

– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.