Центризм (политика)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Центри́зм в политике — политическая позиция политического движения или группы, промежуточная между правыми и левыми движениями или группами, неприятие левого и правого радикализма.





Определения

Центризм — идейно-политическая концепция, стремящаяся избегать идеологически обусловленной политической поляризации, а также конфронтационных форм политической борьбы; состояние сознания и деятельности политических сил, характеризующееся умеренными, компромиссными действиями нерадикального, невзрывного характера, основанными на значительной социальной базе. Центризм проявляется обычно в стремлении политических субъектов принять идейно промежуточное положение между противостоящими правыми и левыми, демократическими и консервативными, либеральными и коммунистическими группировками и течениями или занять формально нейтральную позицию. Всплеск центристских настроений, как правило, совпадает с периодами политической поляризации и радикализации и связан со стремлением сил, занимающих центристскую позицию, привлечь на свою сторону симпатии граждан, добиться моральной поддержки своих действий, преподнести себя как альтернативу радикалам в условиях жесткого выбора, стать символом стабильности и надёжности. В основе их позиции находятся децентрализация, помощь малому бизнесу и охрана окружающей среды.

Центристы стоят в одном ряду с Либеральным Интернационалом и Европейской партией либеральных демократов и реформаторов.

Основные центристские партии

Партии расположены в алфавитном порядке по странам:

Европа[1]

Северная Америка

См. также

Напишите отзыв о статье "Центризм (политика)"

Примечания

  1. [parties-and-elections.eu/countries.html Parties and Elections in Europe]


Отрывок, характеризующий Центризм (политика)

– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.