Цепная реакция (фильм, 1962)
| Цепная реакция | |
 | |
| Режиссёр | |
|---|---|
| В главных ролях | |
| Длительность |
79 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Цепная реакция» — советский художественный фильм 1962 года по сценарию Л. Шейнина.
Содержание
Сюжет
1957 год. В канун VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов собирается всесоюзный съезд профессиональных карманных воров под руководством уважаемого ими «Кардинала» (Кенигсон). Задача — разработать программу действий на фестивале. «Кардинал» предлагает щадить сограждан и представителей братских стран социалистического лагеря, а воровать только у представителей капиталистических стран. Не все воры согласны с такой позицией, кроме того во время съезда выясняется, что обладатель «золотых рук», лучший ученик «Кардинала» «Сенька-Мороз» «завязал».
Вскоре после съезда карманников, уже на фестивале в Москве одессит «Зямка-кенгуру» (Нэлин), притворяясь представителем прессы, виртуозно обчищает карманы нескольких человек, но попадается в руки бдительных оперативников. Тем временем «Кардинал» руководит группой воров, искусно вытаскивающих кошелек у представителя немецкой делегации.
Услышав слова немца: «Москва кишит жуликами. В России нет законов!», уязвленный «Кардинал» заставляет «Пузыря» (Усач) подкинуть кошельки всем обворованным. Расстроенный, «Кардинал» приходит к Сеньке-Морозу домой и предлагает тому бросить жену и работу на заводе, вернуться к воровской вольнице, но и здесь терпит неудачу. Он выходит на улицу и садится в автобус, где гитарист (Окуджава), окруженный девушками разнообразных национальностей, поёт песню «Полночный троллейбус».
Продолжая путешествие по ночной Москве, «Кардинал» уже под утро случайно знакомится на набережной Москвы-реки с безнадежно больным онкологом Муромцевым. Слова профессора Муромцева: «Спешите делать добро!» становятся последним элементом в цепной реакции перерождения «Кардинала». Он решает «завязать» и является с повинной в милицию.
В ролях
- Владимир Кенигсон — «Кардинал»
- Лев Иванов — профессор Муромцев
- Эдуард Бредун — «Сенька-Мороз»
- Изольда Извицкая — Надя
- Леонид Усач — «Пузырь»
- Эммануил Нэлин — «Зямка-кенгуру»
- Николай Гагарин — «Голубь»
- Гурген Тонунц — Доктор
- Пётр Репнин — Кадецкий
- Всеволод Якут — Автор
- Булат Окуджава — камео
- Зинаида Сорочинская — эпизод
- Константин Барташевич — немец
Съёмочная группа
- Автор сценария: Лев Шейнин
- Режиссёр-постановщик: Иван Правов
- Оператор: Пётр Терпсихоров
- Художник: Константин Степанов
- Композитор: Виталий Гевиксман
- Текст песен: Булат Окуджава
Интересные факты
- В этом фильме впервые снялся в кино Булат Окуджава и впервые прозвучала его песня «Полночный троллейбус»; его же песенку об Одессе в фильме исполнил актёр Эммануил Нэлин.
- Актеры Изольда Извицкая и Эдуард Бредун были супругами в реальной жизни.
Напишите отзыв о статье "Цепная реакция (фильм, 1962)"
Ссылки
- [www.peoples.ru/art/cinema/actor/izvitckaya/index.html Изольда Извицкая на сайте people.ru]
- [ruskino.ru/mov/1680 Фильм «Цепная реакция» на RusKino.ru]
- [www.youtube.com/watch?v=joqfWfkHN0k фрагмент фильма на Youtube]
- [video.mail.ru/mail/krugkov/_myvideo/1850.html Фрагмент фильма]
- [www.youtube.com/watch?v=Qeg40EwNdvo фрагмент фильма на YouTube]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Цепная реакция (фильм, 1962)
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
