Цервикальная слизь

Цервикальная слизь (лат. Cervical mucus; синонимы: шеечная слизь, шейная слизь) — слизь, заполняющая цервикальный канал. Образует пробку в шейке матки, состоящую из гликопротеинов. Имеет пористую структуру. Размер пор и вязкость слизи зависит от уровня гормонов. К моменту овуляции размер пор увеличивается и уменьшается вязкость, что способствует прохождению сперматозоидов. Ток слизи направленный из цервикального канала во вне и более выраженный по периферии способствует «фильтрации» полноценных сперматозоидов.

Цервикальная слизь и способность к зачатию

По состоянию цервикальной слизи можно сделать вывод о способности женщины к зачатию. Такой метод естественного планирования называется — цервикальный метод, или метод Биллинга, названного так в честь австралийского доктора Джона Биллинга (1918—2007), который заметил, что незадолго до овуляции цервикальная слизь меняет свою консистенцию и поэтому может быть использована для определения фертильных дней цикла.

См. также

• Цервикальный метод
• Эффект зрачка

Отрывок, характеризующий Цервикальная слизь

Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.