Церковно-археологический кабинет

Церковно-археологический кабинет
Дата основания	1814
Местонахождение	Сергиев Посад, Московская духовная академия
Директор	Михайлов Игорь, протодиакон
Сайт	[www.acmus.ru www.AcMus.ru]

К:Музеи, основанные в 1814 году

Церко́вно-археологи́ческий кабине́т — церковный музей при Московской православной духовной академии, носящий имя в честь Патриарха Алексия I (Симанского) и имеющий в своём собрании коллекцию предметов церковной старины, иконописи, религиозной живописи, графики, нумизматики, рукописных и старопечатных книг.

С 1880 по 1918 годы назывался — Церковно-археологический музей.

История собрания ЦАКа

Возникновение Церковно-археологического музея при Императорской Московской духовной Академии профессор церковной археологии и литургики А. П. Голубцов относит к 1814 г., когда в собственность Академии поступили два портрета императриц Елизаветы и Екатерины II. К середине XIX в. Академия имела неплохую нумизматическую коллекцию. Новую жизнь в дело собирания церковных древностей вдохнул выдающийся историк и археограф, ректор Академии протоиерей Александр Васильевич Горский, который поддержал идею создания академического музея, впервые высказанную известным церковным историком Е. Е. Голубинским. 8 октября 1871 г., по распоряжению ректора протоиерея Александра Горского одно из помещений библиотеки Академии было приспособлено для экспонирования небольшой коллекции монет, древних икон, картин, а также книг, поступивших из собрания библиотеки Святейшего Синода. 12 сентября 1880 г. Святейший Правительствующий Синод утвердил учреждение Церковно-археологического музея при Московской Академии. В 1892 г. по ходатайству заведующего музеем преподавателя Церковной археологии и литургики проф. А. П. Голубцова музей был переведён в помещение бывших Царских чертогов.

После октябрьского переворота 1917 г. Церковно-археологический музей Московской Духовной Академии прекратил своё существование. На основании декрета от 5 декабря 1918 г. коллекция церковных древностей была реквизирована и в феврале 1919 г. поступила в ведение Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного комиссариата по просвещению. Позднее она вошла в состав организованного в апреле 1920 г. Сергиево-Посадского историко-художественного музея, но документальных сведений об этом не сохранилось.

Возрождение музея (ЦАКа)

Воссоздание академического музея связано с возобновлением деятельности Московской духовной Академии и Семинарии и возвращением их в 1948 г. в Троице-Сергиеву Лавру. В первом полугодии 1948 г. работу по созданию музея возглавил студент IV курса Константин Нечаев (позднее митрополит Питирим (Нечаев)) и воспитанник II класса Семинарии Алексей Остапов (позднее протоиерей). Работы находились лишь в начальной стадии, о чём свидетельствует запись помощника инспектора от 2 марта 1949 г.:

В комнате-музее существенных изменений нет. Это пока выставка фотографий, размещенных довольно неумело, не по темам, без текстов. Даже в текст об открытии музея, адресованный Святейшему, вкралось несколько ошибок.

В 1951 году Патриарх Алексий I благословил иеромонаха Сергия (Голубцова) (по профессии художника-реставратора) возглавить работы по формированию коллекции Церковно-археологического кабинета (ЦАКа).

Над пополнением собрания ЦАКа и экспонирования его коллекции в течение 20 лет трудился его заведующий, профессор МДА, протоиерей Алексий Остапов. При нём была сформирована основная часть фондов музея, куда вошли предметы из личного собрания Святейшего Патриарха Алексия I (Симанского), а также пожертвования известных иерархов, священнослужителей и мирян Русской Православной Церкви. С 1956 г. музей занимает всю верхнюю амфиладу помещений б. Царских чертогов. С 1957 г. музей стал открытым для широкой аудитории. Ежегодно его посещают до 30 тыс. человек. В 1970 г. завершены работы по составлению уточненной описи фондов музея. Ныне сотрудники ЦАКа вносят свой вклад в процесс воссоздания Церковно-археологических музеев при духовных учебных заведениях и епархиях. В открывшийся при Санкт-Петербургской духовной академии Церковно-археологический музей было передано 24 предмета, оказывается методическая помощь Церковно-историческому музею Новосибирска и других городов

Со второй половины 1990-х гг. проводятся совместные выставки с Государственным музеем-заповедником «Московский Кремль», Государственным Историческим музеем, Центральным музеем древнерусской культуры и искусства им. преп. Андрея Рублева, Центральным музеем Российской армии и др.

Коллекция музея (ЦАКа)

В настоящее время экспозиция Церковно-археологического кабинета при Московской духовной академии занимает двенадцать залов бывших Царских чертогов и насчитывает более 20 тыс. единиц хранения. В церковном музее представлены византийские и русские иконы, церковная утварь, облачения, рукописные и старопечатные книги, предметы мелкой пластики, графика, живопись и реликвии, связанные с жизнью православных подвижников благочестия, иерархов и церковных деятелей.

Византийская иконопись

Русская иконопись

Заведующие ЦАКом

• 1891—1911 — профессор Александр Петрович Голубцов,
• 1911—1919 — Николай Протесов,
• 1951—1955 — иеромонах Сергий (Голубцов)
• 1955—1975 — протоиерей Алексей Остапов
• 1975—1982 — архимандрит Александр (Тимофеев)
• 1983—1985 — архимандрит Елевферий (Диденко)
• 1985—1987 — архимандрит Венедикт (Князев)
• 1987—1989 — архимандрит Георгий (Грязнов)
• 1989—1990 — архимандрит Димитрий (Капалин)
• 1990—1995 — протоиерей Николай Резухин
• 1995—1995 — игумен Никон (Смирнов)
• 1995—2002 — игумен Антоний (Паканич)
• 2002 — н/вр. — протодиакон Игорь Михайлов

Информация для посетителей ЦАКа

Часы работы

• вторник — пятница: 10.30 — 19.30
• суббота: 10.30 — 16.30
• воскресенье: 11.00 — 19.30
• выходной день — понедельник
• Предварительный заказ экскурсий по телефону: +7 (496) 541-55-01

Экспозиция закрыта для посещения

• первые три дня Пасхальной Светлой седмицы;
• Первая и Страстная седмицы Великого поста;
• дни торжественных актов МПДА и научных конференций;
• 1 сентября, 1 и 2 января, 7 января
• дни памяти преподобного Сергия Радонежского (8 октября и 18 июля)

Информацию о днях, когда музей закрыт для посещения, уточняйте по телефону: +7 (496) 541-55-01

Правила для посетителей

Верхнюю одежду посетители сдают в гардероб. В музей запрещается проносить крупногабаритные вещи: сумки, портфели, рюкзаки, зонты, жидкости в любой таре, включая напитки (вышеуказанные предметы сдаются в гардероб музея). Не разрешается употреблять еду и напитки в залах музея. На территории Московских Духовных Школ и Церковно-археологического кабинета запрещается курение. Просьба не разговаривать по мобильным телефонам на экспозициях музея.

Фотографирование и видеосъемка

Любая видео- и фотосъемка, тиражирование и публикация фотографий экспонатов Церковно-археологического кабинета возможны только с разрешения администрации музея. Информацию о правилах получения разрешения на воспроизведение изображений экспонатов Церковно-археологического кабинета можно получить по тел.: (496) 541-55-01

Экскурсии

Экскурсии проводятся для всех категорий посетителей — школьников, учащихся средних специальных и высших учебных заведений, взрослых посетителей, паломнических и туристических групп.

Сборные экскурсии для одиночных посетителей проводятся по сеансам: 12:30, 13:30, 14:30

Для гостей из зарубежных стран проводятся экскурсии на иностранных языках — английском, французском, немецком, греческом (только по предварительному заказу).

Порядок приема заявок на экскурсии

• Приём групп осуществляется только по предварительной записи.
• Для заказа экскурсии следует в любой день, кроме праздничного, с 10.00 до 16.30 позвонить в кабинет Помощника Ректора по представительской работе по телефону: 8 (496) 541-55-01
• Минимальный состав группы — 10 человек (максимальный — 40 человек).
• Продолжительность экскурсии — 30 мин. — 60 мин.
• Экскурсии проводят студенты Московской Православной Духовной Академии и Семинарии.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Церковно-археологический кабинет
• [www.acmus.ru Сайт Церковно-археологического кабинета]

Отрывок, характеризующий Церковно-археологический кабинет

– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.